Доброго здоровья!
С благодарностью и уважением
к Наталии Дмитриевне Ивашовой.
В такой же прекрасный летний день 1821 года, ровно 202 года назад, 29 июня (по старому стилю), или 12 июля (по новому), в церкви Воскресения Христова села Исад произошло одно знаменательное венчание.
Помните строки романса, который проникновенно исполняла Жанна Бичевская?
У церкви стояла карета,
Там пышная свадьба была.
Все гости нарядно одеты,
Невеста всех краше была.
На ней было белое платье,
Венок был приколот из роз.
Она на святое распятье
Смотрела сквозь радугу слёз.
Всё так и было: и красавица-невеста, и карета, и гости. Только вряд ли невеста заливалась слезами. Может, это были лишь слёзы счастья… И уж точно, сказать священнику «клятвенную речь» ей хотелось.
Венчались «помещик, полковник и кавалер Иван Автамонов Кожин 38 лет с мещанкою, девицею Анастасиею Тимофеевой Риминой 35 лет, оба первым браком». Ну, что же, некоторый мезальянс – помещик и простая мещанка (т.е. горожанка)… Хотя полковник и кавалер, семейное состояние которого было значительным, огромное имение в Исадах, только что унаследованное после смерти отца огромное имение в селе Кашары с деревней Проходня Задонского уезда Воронежской губернии… Почему же простая мещанка? Но внимательный читатель нашего сайта наверняка вспомнит, что мезальянс был ещё более глубоким. Любовь всему причиной!
Иван Артамонович (Автономович) Кожин примерно в возрасте 19 лет «волей судьбы», через родственную связь с Лопухиными (его матерью была Вера Васильевна Лопухина) стал из титулярных советников вдруг полковником и флигель-адъютантом Свиты при Павле I. Причиной взлёта многих представителей семьи Кожиных стало увлечение Павла I одной из фрейлин Лопухиных. Вскоре после гибели императора от рук заговорщиков, в 1804 году Иван Артамонович уволился в отставку. Средств у семьи было достаточно, чин и всё прочее позволяли ему жениться на представительнице высшего сословия. Но примерно с 1805 года он стал жить с дворовой девицей Анастасией (Настасьей) Тимофеевной, прижив с ней 6 (по некоторым данным – 8) детей. В это время его отец Артамон (Автоном) Иосифович и другие члены семьи разворачивали винокуренное производство в Задонском уезде, покупали винные откупа (право продаж алкоголя) в разных уездах, закладывали имения, увеличивая оборотные капиталы. Тогда же в поле их внимания попал владелец имения в Исадах, содержатель известнейшего в обеих столицах крепостного театра Григорий Павлович Ржевский. Он, видимо, уже начал испытывать острую потребность в деньгах, которая привела его позднее к необходимости продать всю труппу своих крепостных артистов. Видимо, Кожины ссуживали ему деньги под залог исадского имения. В течение нескольких лет, примерно с 1811 по 1815 год, поместье перешло к Кожиным. Постепенно переходили во владение Кожиных и крепостные люди Ржевского. Чем шире становятся наши знания о жизни усадьбы в это время, тем отчётливей становится понимание, что Иван Артамонович Кожин постоянно присутствовал или жил в Исадах не позднее, чем с 1811 года.
Могла ли Настасья Тимофеевна быть одной из крепостных Ржевского, балериной его театра? Пока ответить на этот вопрос сложно. В 1813 году она значилась «дворовой девкой» Ивана Артамоновича Кожина.
Прорыв в разгадке истории этой семьи состоялся несколько лет назад, благодаря архивной работе исследователей из липецкой Государственной дирекции по охране объектов культурного наследия (Н.Д.Ивашовой). Мы узнали, что после рождения нескольких детей, когда старший сын Сергей достиг возраста, в котором нужно было думать о его определении к будущей воинской или гражданской службе, Иван Артамонович принял решение и женился на своей возлюбленной. Множество помещиков имело внебрачных детей от своих крепостных, но случаи их женитьбы единичны. Для того времени это было подвигом, который мог поставить дворянина в положение изгоя в обществе. Только любовь к Настасье Тимофеевне и детям могла стать причиной женитьбы весьма молодого и богатого барина. Все дети, бывшие до того незаконнорожденными, были признаны и затем получили подтверждение в дворянстве, возможность получения чинов, продвижения по воинской карьерной лестнице.
В 1806 году у Ивана Артамоновича и Настасьи Тимофеевны родился сын Сергей. В документах упоминаются также Лев и Григорий. В 1810 родился Василий. Места рождения этих детей пока неизвестны. Начиная с 1811 года, почти все дети рождались и крестились в Исадах. Об этом свидетельствуют метрические книги исадской церкви.
11 ноября 1811 в Исадах родился сын Иван. Его мать названа «девицей», отец не указан. Восприемником (крёстным отцом) стал местный священник Василий Иванов. Члены причта часто становились восприемниками незаконнорожденных детей либо на это место находили дворовых людей помещика, отставных солдат, солдаток (вдов или жён находящихся на службе вне дома солдат). Но сам священник редко шёл в восприемники таких младенцев, это было некоторым знаком уважения.
1 апреля 1812 в Исадах родилась дочь Мария. Настасья Тимофеевна названа «дворовой», отец не указан. Восприемницей стала крестьянка Анна Григорьева. У девочек в то время в восприемники брали обычно женщин или девиц.
11 декабря 1813 в задонском имении Репец (в 11 км от имения Кашары, которое тогда ещё не было приобретено), где проживал отец Ивана Артамоновича, Артамон Осипович, со своими братьями и прочая семья, у «помещика Ивана Артамонова сына Кожина дворовая девка Настасья Тимофеева дочь Вилпова [Вилкова?] родила сына». На следующий день он был крещён с именем Николай. Отец не упомянут. Восприемником был дворовый человек соседней помещицы. У девицы была указана странная фамилия «Вилпова», которая к нам дошла во вторичном документе 1832 года — свидетельстве Воронежской духовной консистории, которое позднее для сына получал отец. Корня, от которого могла бы произойти такая фамилия, в русском языке нет. Возможно, что в метрической книге Покровской церкви она была записана как «Вилкова», но переписчик позднее не разобрал написание буквы. Такая фамилия имеет широкое распространение на Средней Волге и в нижнем течении Оки. Но у крепостных крестьян и дворовых в то время фамилии вообще не бытовали. Высока вероятность, что фамилия была придуманной, искусственной. В таком случае, не ясно, от какого именно слова… Впрочем, Настасья Тимофеевна недолго её носила.
18 ноября 1818 в Исадах у «девицы Анастасии Тимофеевой Риминой» родился сын Иосиф. Отец не указан. Восприемником был её же сын Сергей, его отчество также не указано. Как видим, за 5 лет «девица» уже сменила фамилию на явно искусственную – Римина, которая отсылает нас к Древнему Риму…
И вот долгожданная и невероятная для Настасьи Тимофеевны свадьба! А для Ивана Артамоновича – вызов и испытание. В метрической записи Настасья Тимофеевна была названа «мещанкой, девицей». Видимо, будущим мужем для неё была сделана вольная грамота, после чего она и была записана в мещане. Среди поручителей оказались личности помещиков, в основном небогатых, кое-кого из них дворянское «высшее общество», видимо, не жаловало.
1. Иосиф Алексеевич Бахтияров (Бахтеяров). Подпоручик записан без указания сословия и звания. Его и братьев имения были совсем крохотными. Человек явно небогатый. Сына Иосифа Алексеевича, Матвея, мы уже знаем, благодаря нашим предыдущим исследованиям истории Исад, в которых мы разгадали тайну одной из сохранившихся у исадской церкви могильных плит. Матвей Иосифович (Осипович), видимо, доживал среди детей Ивана Артамоновича в Исадах, где и был похоронен в 1880 году. Любопытно, что дружбу с Иосифом Бахтеяровым, проявившуюся при столь сложных жизненных обстоятельствах, и с его сыном Матвеем Кожины пронесли через годы.
2. Села Ясакова помещик, капитан Николай Гуров сын Ивашинцов. Н. Г. Ивашинцов служил в различных полках, последними перед уходом в отставку были элитные лейб-гвардии Семёновский полк и Кавалергардский полк. В 1795 году он подал прошение об увольнении «за усиливавшейся… застарелой в ногах цинготною болезнью», отставку и чин капитана он вскоре получил. В 1807 г. Николай Гурович в течении нескольких месяцев числился ротным командиром 1-го спасского батальона рязанской подвижной милиции. С началом Отечественной войны 1812 года 39-летний отставной капитан вступил в 1-й егерский полк рязанского ополчения на должность ротного командира. После изгнания французов из России он участвовал в Заграничном походе русских войск 1813–1815 гг. Совсем небольшое имение в Ясаково он унаследовал в 1796 г., оно было разделено с братом.
После столь яркой военной службы Николай Гурович, вероятно, не имел подобающих доходов, т.к. владел в 1825 г. лишь 9 душами крестьян мужского пола. Тем не менее, он смог дать своему старшему сыну Сергею образование в в частном учебном заведении. По его окончании Сергей Николаевич начал военную службу в гренадёрском полку с самого низшего офицерского звания подпрапорщика, благодаря собственным достоинствам, впоследствии дослужился до чина генерал-лейтенанта, командовал различными дивизиями, был кавалером многочисленных орденов. По-видимому, отец и сын Ивашинцовы имели оба атлетическое сложение, т.к. проходили службу в кавалергардских и гренадёрских полках, где существовало требование высокого роста для офицеров.
3. Села Бардакова помещик, титулярный советник Захар Тимофеев сын Алабин. Чин совсем небольшой. Работал в Спасском Земском суде, был в нём по выбору дворянства заседателем с 1806 г., но вскоре стал подворовывать на питейных откупах, что длилось несколько лет. Его судила Уголовная Палата «за послабления и допущения незаконной продажи питей во время существовавшего с 1807 по 1811 откупа». По решению Сената «определен как неблагополучный и впредь велено его к такой должности не допускать». Кстати, Кожины в Задонском уезде вплотную занимались винокурением, покупали откупы в разных уездах. В Бардаково Захар Алабин на 1820 год имел лишь 1 крепостную душу и ещё 16 в приданом за женой. Бардаково (Бордаково), ныне Огородниково, располагается совсем рядом с Ясаковым.
Женитьба барина на своей бывшей дворовой девице произвела в Исадах взрыв в умах крестьян. Это была сказка, которая случилась наяву, на глазах у всех современников! Сильно изменились отношения между новыми помещиками Кожиными, их крепостными и дворовыми людьми. Если Иван Артамонович приглашался в восприемники только к детям исадского священника, то Настасью Тимофеевну крестьяне и дворовые стали приглашать ещё до её замужества, а после свадьбы постоянными восприемниками для крестьян стали её дети. Отметилась в восприемницах у дворовой девочки и сестра Ивана Артамоновича, девица Елизавета Артамоновна. Ничего подобного при прежних владельцах, Ржевских и Мещерских, не бывало. Спустя несколько лет, задолго до крестьянской реформы, освободившей крепостных, у детей Ивана Артамоновича появилось много вольноотпущенных. Лучшим крестьянам дарились значительные земельные наделы. В Исады шёл приток населения из соседних волостей. Крестьяне уважали Кожиных вплоть до революционных событий 1917 года, изменивших жизнь для всех.
После свадьбы в Исадах у Кожиных родилось ещё четверо сыновей: Иосиф 17 апреля 1822, Павел 7 августа 1823, Алексей в 1825 и Фёдор в 1826. Плита на могиле последнего из них сохранилась у церкви в Исадах нетронутой. Всего у них было, насколько удаётся уточнить по документам, 12 детей и только одна из них дочь. 9 детей дожили до взрослого возраста. Неизменным крёстным (восприемником) детей Ивана Артамоновича после свадьбы стал продавший ему исадское имение Григорий Павлович Ржевский.
Иван Артамонович умер в 1833 году ещё не старым в своём задонском имении Кашары, где несколько лет был избранным предводителем уездного дворянства, там же и похоронен. Настасья Тимофеевна прожила долгую жизнь в кругу многочисленных детей в Исадах и умерла 9 августа 1870 г., похоронена была «при церкви».
Как выглядели супруги мы можем судить лишь достаточно условно. На стене Голубой гостиной Белого дома исадского поместья до последних дней, когда Кожиным пришлось покинуть свою усадьбу, висели парные портреты, которые разделял висевший чуть ниже потрет Петра I. Вероятнее всего, что это были портреты Ивана Артамоновича и Анастасии Тимофеевны. С трудом их можно разглядеть при увеличении иллюстрации из журнала «Столица и усадьба» от декабря 1913 года. При реквизиции поместья в 1918 году Кожиным было позволено вывезти из него любые вещи, которые они пожелают. Но среди оставленных ими было множество художественных и исторических ценностей, огромная библиотека. Множество из них затем кануло неизвестность. Несмотря на неоднократное составление списков реквизируемого имущества, остаётся много путаницы в составе вещей, которые были изъяты у Кожиных. Так, например, якобы изъятый в ходе отдельной поездки московского музейного эмиссара образ Спаса Нерукотворного, по семейному преданию, якобы принадлежавший ещё Ляпуновым, позднее оказался в руках потомков Кожиных. Спас Нерукотворный упоминался как исчезнувший после реквизиции историком С.Д. Яхонтовым. Вместе с другой почитаемой исадской иконой он в итоге оказался не в Румянцевском музее, не в Третьяковской галерее, а у внука последнего исадского помещика, Георгия Карловича Вагнера. Через много лет обе иконы, по завещанию Вагнера, вернулись в исадский храм. Попасть к Георгию Карловичу они могли только в числе прочих сохранённых семейных реликвий.
Без сомнения, Кожиными были вывезены и упомянутые парные портреты предков. Но они исчезли бесследно. В списке реквизируемого имущества значатся:
— гравированный портрет С.А. Кожина (такие инициалы в семье Кожиных неизвестны, вероятнее всего, это искажённые инициалы Ивана Артамоновича);
— акварельный портрет Е.Т. Кожиной (вероятнее всего, здесь искажены инициалы Анастасии Тимофеевны).
Как выглядел Иван Артамонович, отчасти можно предположить по портрету его брата Петра. Орлиный нос, высокий лоб, удлинённый подбородок… А фотографический портрет старшего сына Настасьи Тимофеевны, Сергея Ивановича, из семейного архива его потомков уже даёт несколько другие черты: более мясистый нос и широкий подбородок. Он более близок к лицу его племянника, последнего исадского владельца, Владимира Николаевича. Видимо, в них проступили черты Настасьи Тимофеевны.
Многочисленные записи метрических книг исадской церкви дают ответ на вопрос, который не давал покоя липецким исследователям: каким было крестильное имя Артамона Кожина? Артемон, Артемий, Автоном? Чаще всего официальные документы содержали имя «Артамон» («Артамонович», применительно к его детям). Записи исадских книг относительно Ивана Артамоновича и его сестры Елизаветы (упоминалась в 1823 г.) вполне однозначно свидетельствуют в пользу имени Автоном, т.к. употребляются «Автомон» и «Автомонович/Автомоновна». Это подтвержается и наименованием храма в задонских Кашарах в честь св. Автонома Италийского. По сообщению псковской исследовательницы Галины Борисовой, в местных Клировых ведомостях отчество брата Ивана Артамоновича Григория значится в наиболее ранних упоминаниях как Автономович, позднее – «Артамонович».
Ждёт своей разгадки тайна мраморного памятника, стоявшего у южной цены церкви Воскресения Христова, который после долгих скитаний ныне стоит на участке у Исадской школы. В безбожные и беспамятные времена надписи с 4-х сторон памятника были уничтожены крупной наждачной бумагой, прочесть их обычным путём невозможно. Помочь могут только методики сложной технической экспертизы. Варвары уничтожали любую память о тех, кто не принадлежал к крестьянскому сословию. Над чьей могилой он был установлен? Возможно, под ним лежала та самая бесправная «дворовая девица», ставшая «полковницей» и матерью большого количества достойных детей.
Многочисленные статьи сайта про липецкие, псковские, московскую усадьбы большой семьи Кожиных и новости с отдельными исследованиями ждут своего обобщения, исправления накопленных в них некоторых ошибок, неточностей прежних лет.
Летописец.
Источники
1. Маньков Сергей Александрович. Родословная дворян Ивашинцовых. — СПб., 2011.
