Откуда пошла фамилия Америковых

Люди. Люди науки, искусства, духовенство.
Александр Америков.
Родственная ветвь Александра Гавриловича по отцу.

Троицкая (Дмитриевская) церковь с.Рудинка Скопинского района.
Дмитриевская церковь с.Муравлянка Скопинского района.

От внутренней глубокой веры в Бога происходили у Александра Америкова настойчивость и устремлённость к делам миссионерства. Как и желание получить высшее духовное образование в академии, которое возникло во время обучения в Вифанской семинарии, эти качества имели одну природу. Его семья была духовного сословия далеко не в первом поколении, крепкая вера, духовная сила передавалась от отца, деда, прадеда. Род Александра прослеживается примерно с начала 18 века из Скопинской округи от пономаря Дмитриевской церкви села Рудинки Бориса Романова, умершего в 1780-х годах. [1] У старой дороги от Скопина к Епифани, неподалёку от берега речки Мокрой Таболы, в селе Рудинка и сегодня сохранились развалины кирпичной Троицкой церкви с приделом святого Димитрия Мироточивого. Во времена Бориса Романова на её месте стояла деревянная Дмитровская церковь. Правнук его Ефим Иванов тоже служил долгие годы пономарём в селе Муравлянке, в 7 км к югу от Рудинки. Местная церковь, ныне сильно разрушенная, носила название в память святого Дмитрия Солунского. При нём церковь была ещё деревянной. В ней и крестил он своих сыновей, Ивана, Гавриила и Пётра. Позднее братья стали носить фамилию Америков.[2] Как это произошло?

Спустя поколения, многочисленные потомки Америковых сложат несколько семейных легенд о возникновении своей необычайной фамилии. Так на Северном Кавказе, укладывая спать маленьких детей, старшие им рассказывали, что их дальний предок Гавриил носил фамилию Попов. Славный его отец, принадлежавший к казачьему роду «сибирских казаков из-под Архангельска», поселился в Америке на Аляске, где Гавриил родился, вырос и занимался промыслом котиков и морских выдр — каланов. Дела шли неплохо, однако, когда Александр II продал Аляску, Гавриил Попов продал своё дело и уехал в Россию. Как раз в это время окончилось завоевание Кавказа. Некоторые земли по символическим ценам царское правительство продавало под заселение. Попов купил на побережье Черного моря, у нынешней Кабардинки и в самом посёлке, большой участок земли с длинным пляжем. Подал прошение о приеме в кубанское казачество, и, пока ожидал решения, вся семья была записана в реестр под прозвищем «Америка». Поскольку Поповых было достаточно и без Гавриила, а также в память о своей американской родине, Гавриил не сопротивлялся прозвищу, и вся семья получила новую фамилию.

Дети верили древнему преданию, но в их головы иногда закрадывалось сомнение, так как семейная память передавала и множество других воспоминаний о «Поповых», предках духовного сословия, что не слишком вязалось с происхождением от «сибирских казаков из-под Архангельска». На самом деле Гавриил Ефимович был сыном пономаря из Муравлянки, а не казака, но вряд ли в зрелые годы его, уважаемого пастыря, это расстраивало.

В Ростове и Харькове потомки узнавали, что их прадед был купец и торговал с Америкой. Ездил по торговой части, привёз местную, с Аляски, жену. Как положено, окрестил её, да стали они жить-поживать… «Русская Америка» и век спустя после продажи была на слуху. Случаи о привезённых из дальних походов «турчанках», «гречанках», «цыганках» тоже были известны, оттого легенда хорошо приживалась в сердцах юных, а потом ими же дополнялась. Пытливый детский ум всегда требовал пояснений. Отчего мы Америковы? Простой народный сказ о привезённой из дальних краёв жене всё объяснял. Потому образы «индеянки-американки» появлялись в разных местах в схожем обличье, независимо друг от друга.

На Урале «американскую историю» дополняли подробностями, что пращур был промышленный человек, из простых крестьян, ходил в Америку с Шелеховым. Фамилия его была то ли Муравьёв, то ли Мурашов, то ли Муравлёв. В глубинах памяти оставалось название коренного поселения Муравлянка, откуда и вышли Америковы. Когда-то звучавшее: «Мы – «муравлянские»! – с течением времени обратилось в причудливую фамилию предка. Уральские дети, потомки Александра Гавриловича, заучивали примерно так: «Родился Александр от Гавриила, Гавриил от Кузьмы, Кузьма от Демьяна. Кузьма да Демьян пришли, на покос пошли! А тот самый Демьян и был Муравлёв, что в Америке был. От него уж потом и вышли священники – «Америковы дети».

Фамилия для крестьян и духовных лиц в те времена была совсем не обязательна. Чтобы понять, о ком идёт речь, зачастую было достаточно определить всего лишь имя человека, имя отца или звание, чем он занимается. В селе Муравлянке пономарь Ефим скорее всего был один, поэтому называть его пономарём Ефимом Ивановым было даже избыточно, не говоря о том, чтобы давать фамилию. Не нужна была фамилия и женщинам. Младшая сестра упомянутых братьев Александра была просто «Александрой Ефимовой пономарской дочерью», а после замужества могла стать «Александрой, женой такого-то». Однако, надобность в фамилиях всё чаще появлялась.

Первым получил фамилию Америков старший брат Иван Ефимович. Произошло это в 9-летнем возрасте при поступлении в Скопинское духовное училище. Духовные училища были самой младшей ступенью духовного образования, куда поступали большей частью сыновья представителей духовного сословия: священников, дьячков, псаломщиков. Им отдавалось предпочтение как лично усвоившим особенности жизни будущих священников и членов причта, требования к познаниям, с детства закалённым в сопутствующих духовному званию лишениях. Желающих продолжить дело отцов хватало, семьи были большими. Дети духовенства, бывало, покидали своё сословие, становились врачами, учёными, преподавателями, солдатами, иногда крестьянами. Но обратных превращений почти не встречалось. Духовное сословие питалось своими же соками.

Итак, если в селе или городке фамилия мальчишкам не требовалась, то при появлении их в изрядном количестве на пороге училища преподавателям надо было как-то отличать прибывших от уже обучающихся в старших классах Иванов Ефимовых и Петров Васильевых. Принимая их, смотритель обязан был вносить их имена в списки и одновременно имел право нарекать недостающей фамилией. Если отец ученика имел уже фамилию, велика была вероятность, что и сын останется с нею. Но бывали случаи, что её не было вовсе или смотрителю она чем-то решительно не нравилась. Тогда он выбирал её, согласно из собственным предпочтениям и полученному образованию. Чаще всего ученики получали наименования по названиям церквей, в которых служили их отцы: Воскресенский, Никольский, Троицкий, Рождественский, Успенский и т.п. Также бывали в ходу фамилии по названию села, в котором церковь находилась: Срезневский, Борковский, Дегтянский, Исадский. Но попадались и более творческие личности среди смотрителей.

Ивану Ефимовичу довелось поступать в Скопинское духовное училище во времена преподавания там Ильи Васильевича Россова, ставшего известным своей изобретательностью в деле создания новых фамилий. Вот уж несколько лет он трудился в училище и выдавал при поступлении новых воспитанников изумительные смысловые ряды своих произведений. К примеру, новобранцы 1819 года были объединены миром фауны, получили прозвания: Крокодилов, Тигров, Бобров, Медведев, Козин, Зайцев, Журавлёв, Куницын, Гусин, Уткин, Павлинов. В 1820-м на смотрителя накатила «полководческая» волна: Кутузов, Платов, Багратионов, Суворов, Румянцев. В том же году пришла «античная»: Платонов, Кесарев, Августов, Цицеронов, Горациев, Сенекин, Тацитов, Аттиков, Непотов… Причём Иван Аттиков и Сергей Непотов были родными братьями, детьми священника села Кипчаково Ряжского уезда. Родные братья оказались с разными фамилиями и во время «поэтической» волны Ильи Васильевича, Андрей Херасков и Илья Державин были сыновьями священника села Немерово. 1821 год ознаменовался плодово-ягодным рядом: Малинин, Черникин, Клубникин, Апельсинов, Лимонов, Фиников, Арбузов, Ананасов, Миндалёв…

1823 год принёс «этнографические» изобретения, Россов обратился к наименованям частей света, местностей и народов, их населяющих. Поступающий ученик Иван Ефимов сын из Муравлянки был назван Америковым. Его однокашниками стали Востоков, Угов, Западов, Азиатов, Европин, Африканов, Австралов, Скифов, Славянов, Немцов, Германов, Саксонов, Кавказов, Уралов, Мингрелов, Грузинский, Камчаткин, Крымов и др.[3] Через некоторое время рвение Ильи Васильевича Россова было остановлено начальством, которое увидело отрицательные стороны в его вольностях. Неожиданно в Рязанской епархии дети, переставшие носить фамилии отцов, и родные братья, оказавшиеся с разными фамилиями, вдруг оказались перед необходимость доказывать своё происхождение и родственную связь между собой, случалось много путаницы и в епархиальном делопроизводстве. Но плоды его трудов живут и по сей день.

Закончивший училище Иван Ефимович Америков, пожив в Муравлянке при родителях, был определён пономарём в село Старолетово Зарайского уезда в 1833г.[2] Так Америковы начали своё расселение по Рязанской губернии. Новая фамилия, как будто оправдывая себя, вдохнула в них жажду перемен. «Запах дальних странствий» овладел неугомонными потомками Америковых и продолжает владеть ими до наших дней… Позднее, становясь уже дальними родственниками, они попали в окрестности Москвы, на Урал, Кавказ и в другие части света.

Пока Иван учился в Скопине, пришло время поступать в то же училище брату Гавриилу, который и получил в нём фамилию от старшего брата. Через несколько лет младший, Пётр Ефимович, стал Америковым в Скопинском училище.

А Иван Ефимович прослужил пономарём до глубокой старости в ближайшей округе Рязани. После села Старолетово, в 1843 году, он уже служил в селе Затишье, а в 1847 – 1881гг. — в селе Александрово. Женат был дважды. У первой жены родился сын Василий, у второй – Иван, оба в своё время окончили Рязанское духовное училище. Василий потом закончил семинарию, стал священником и был определён настоятелем на приход в церковь Живоначальной Троицы села Мурмино. Его сыновья Михаил и Василий оба стали священниками. Василию Васильевичу Америкову суждено было сполна испить чашу Первой Мировой войны, революции, Гражданской войны. Он был в эмиграции, вернулся на Родину, нёс тяжкий крест священника во времена безбожной власти и погиб в ГУЛАГе, закончив земную жизнь «простого русского человека, служителя Церкви, одного из тысяч пострадавших за веру».[4] Но повесть об испытаниях, выпавших на долю внуков Ивана и Гавриила Ефимовичей, всего поколения Америковых в то кровавое время «войны с народом»[5] – будет впереди.

Спасская церковь с.Калиновка (Погост Кобыльский) Рыбновского района.

Вернёмся к среднему брату Гавриилу. Он, единственный из братьев, после окончания духовного училища поступил в семинарию в Рязани. Учился очень хорошо и по выпуску получил 1-й разряд, что давало возможность встать во главе обеспеченного прихода. Во время обучения в семинарии произошло знакомство с семьёй священника села Погост Кобыльский Василия Ивановича. Василий Иванович был в почтенном возрасте и, вероятно, искал возможности передать своё место служения «по наследству», к тому же давно пора было выдавать замуж 19-летнюю дочь Акулину. 17 октября 1843 года 24-летний Гавриил женился на Акулине, был хиротонисан в иереи и уже через месяц после свадьбы был поставлен на приходе в Погосте Кобыльском.[6] Определил его на приход тогдашний архиепископ Рязанский и Зарайский Гавриил (Городков), впоследствии канонизированный православной церковью в лике святителя. Для Гавриила Америкова и его потомков это назначение стало знаковым, он стал первым в роду священником. Многочисленные его предки и брат Иван были лишь членами причта, но в священнический сан не посвящались, младший брат Пётр за неимением свободного места в причте стал числиться в государственных крестьянах.

8 августа 1844 года у Гавриила и Акулины родился первенец, которого назвали Александром – главный герой наших повествований.[7, 8] Потом пойдут дочери: Анна, Мария, Александра и Вера. [9] Василий Иванович Кобыльский (такую фамилию по имени своего бывшего прихода носил тесть) переехал жить в свой дом в Рязани. А Гавриил Ефимович перевёз к себе старенького отца, который доживал последние годы в Кобыльском, в семье сына.

Нужно сказать, что появление дома в Рязани, который, вероятно, купил Василий Иванович Кобыльский и в нём поселился, может оказаться началом истории родового дома Америковых в городе. Расскажем о нём немного позднее.

Молодой отец Гавриил получил в своё ведение совсем новую каменную церковь, построенную стараниями ещё предшественника его тестя, не достроена была лишь колокольня. Строительство колокольни в скорости окончили. Главный престол был освящён во имя Спаса Нерукотворного, она сохраняла также исторический престол Николая Чудотворца и престол во имя Коронования Божией Матери. Значительную часть доходов на существование причта в те времена приносила отведённая в собственность церкви земля. Но тяжким наследством Гавриилу Ефимовичу пришло малоземелье его церкви. Случилось с ней прискорбное событие после пожара, в котором сгорела деревянная предшественница. В нём были утрачены все документы-крепости на землю. Восстановить их не смогли, а на слово губернские власти не поверили или не захотели поверить. Большую часть бывших церковных угодий отдали «болелым и крестьянам», чем сэкономили землицу из государственного клина. Об оставшейся земле можно было заключить, что «вся на потраве, на высоких местах глинистая и по посредственности грунта производит посредственный урожай посеянного хлеба». Благосостояние причта, спустя годы, поправил один благотворитель, повлиявший во многом и на жизнь Александра Гавриловича Америкова, о котором рассказ позднее.

При храме было 3 вспомогательных каменных дома. В одном была пристроена каменная же кухня богадельни, в которой размещались 6 бедных и бесприютных вдов. В другом было сельское училище, разделенное пополам стеной для обучения, соответственно, мальчиков и девочек. Всем этим хозяйством приходилось заведывать отцу Гавриилу. По штату Спасской церкви полагалось два священника. Их дома были построены, как и в Исадах, по принятому «стандарту»: нижний этаж каменный, верхний деревянный. У прочих членов причта дома были деревянными.

Едва закончились хлопоты отца Гавриила с возведением колокольни, в 1848 году разразилась эпидемия холеры. Борьба с ней велась общими усилиями губернской, уездной власти, священников. За ревностное и самоотверженное участие ему было объявлено благословение архиепископа.

Получал он признательность от архиепископа «за пожертвование на призрение и воспитание сирот, девиц духовного звания», почётную награду — бронзовый крест на Владимирской ленте в память Крымской войны 1853-1856гг. Награждался набедренником, скуфьёй, камилавкой, в течение священничества назначался и долго пребывал благочинным своего округа. Для получения более качественного среднего духовного образования и, возможно, думая о дальнейшем высшем, своего единственного сына Гавриил Ефимович отдал учиться не в Рязанскую семинарию, а в Вифанскую при Троице-Сергиевой Лавре. Этому могли способствовать как расположение архиепископа Гавриила, так и упомянутого благотворителя кобыльского храма.[10]

Редкая фотография, которую можно назвать одной из первых, сделанных в Рязани, запечатлела Гавриила Ефимовича Америкова с дочерьми и их мужьями. Она из рязанской студии фотографа Мариана Конарского. Он открыл свою студию в Москве на Тверской улице, над калачной Филиппова в 1863 году. Не ранее 1869 года и не позднее 1871 им была открыта студия в Рязани. Конарский знаменит своими снимками актёров, композиторов, певцов. Среди его работ были изображения Шаляпина, Собинова, Чайковского. О дате рязанской фотографии свидетельствует звание «фотографа императорских московских театров», отпечатанное на паспарту, право на которое мастер выхлопотал себе в июле 1868г. Она также содержит адрес студии: «В Рязани: Соборная улица, дом генерала Афросимова». Изображение запечатлённых лиц даёт возможность уточнить датировку. На голове Гавриила Ефимовича камилавка, которой он был награждён в июне-июле 1869 года.[11]

Справа от него сидит зять Дмитрий Васильевич Воскресенский, а между ними стоит его дочь Александра, супруга Дмитрия. Сыновья Дмитрия и Александры Воскресенских станут известными людьми. Гавриил – доктором медицинских наук, урологом, доцентом Московского университета, профессором. Борис – начальником Южных железных дорог, организатором и рационализатором движения и станционной работы, автором нескольких печатных трудов. Виктор – преподавателем Ряжской гимназии.

Слева от отца Гавриила на фотографии сидит, погрузившись в чтение книги, другой зять Николай Иванович Зелятров, между ними — жена Николая Анна, дочь Гавриила Ефимовича. Она беременна пятым ребёнком Николаем (младшим), до него уже успели родиться сын Иван и дочери: Екатерина, Капитолина и Антонина. На голове отца Николая скуфья, которой он, на то время священник Благовещенской церкви в Рязани, был награждён начальством 3 апреля 1871 года. А это даёт основание уточнить время создания рязанской фотографии – она сделана в 1871 году, не ранее апреля месяца. Ещё не рождённый Николай Николаевич Зелятров в будущем окончит Московский университет и станет знаменитым владельцем и директором рязанской частной мужской гимназии, преподавателем истории и географии, о нём мы собираемся рассказать позднее.

О третьем зяте Сергее Петровиче Леонардове, у которого некоторое время проживал Гавриил Ефимович в Узуново, мы уже говорили выше. Он был женат на средней из сестёр, Марии.  Его отец также был священником, Пётр Борисович Леонардов служил долгое время в Никольской церкви села Узуново Венёвского уезда Тульской губернии и был благочинным, за свои труды был удостоен ордена святой Анны III степени.  Обучал мальчиков в церковно-приходской школе. Огромная церковь была украшением села, обновлялась и украшалась на средства местных помещиков. Её иконостасы были вызолочены, расписаны стены храма, подновлялись и украшались серебряными ризами с жемчугом иконы. Этот прекрасный храм он передал сыну Сергею после его женитьбы на Марии Америковой и определения на приход епархиальным руководством.

Сергей Леонардов прослужил в родном приходе до своей кончины в 1909 году. Как и отец, 12 лет он был местным благочинным, так же был награждён орденом святой Анны III степени. При нём число учеников школы выросло в несколько раз, был устроен хор, для управления которым приглашён студент семинарии. Его пение привлекало на службы в храм множество людей. Сам храм был значительно обновлён и по окончании работ освящён. Родившийся здесь сын Сергея и Марии Дмитрий стал впоследствии известным историком церкви, библеистом, автором богословских книг, преподавал в духовных училищах Полоцка и в Витебском учительском институте.

У Гавриила Ефимовича с Акилиной Васильевной была и самая младшая дочь Вера, но о ней и её доме в Рязани, который стал семейным гнездом Катагощиных, расскажем в своё время.

Источники

  1. ГАРО, ф.129, оп.7, д.104 св.163, лл.764-767.
  2. ГАРО, ф.129, оп.32, д.165, св.547.
  3. Азовцев А.В. О парадигмах системного присвоения и перемены фамилий в духовных учебных заведениях Рязанской епархии. Journal of modern russian history and historiography. №11(2018), с.5-42.
  4. Катагощин А.Д. Судьба протоиерея Василия Америкова. Газета «Благовест». Рязань. №11(2012).
  5. Слова из стихотворения Евгения Евтушенко «Письмо к Есенину»: «…и двадцать миллионов на войне, и миллионы — на войне с народом».
  6. ГАРО, ф.627, оп.243, д.81, св.61, лл.81 об., 82.
  7. ЦИАМ, ф.427, оп.1, д.1796, л.20.
  8. ЦИАМ, ф.2130, оп.1, д.222, л.345.
  9. ЦИАМ, ф.2130, оп.1, д.222, л.481.
  10. ЦИАМ, ф.2130, оп.1, д.184, лл.1, 1 об., 3 об., 4 об.
  11. Рязанские епархиальные ведомости. 1869, №21, с.485.
  12.  
Поделиться: