Крестьянская реформа 1861-1872гг. в Исадах

Люди. Землевладельцы, помещики.

Кожины

Крестьянская реформа 1861-1872гг. в Исадах

Исадское имение было куплено дворянином из Задонского уезда Воронежской губернии Иваном Артамоновичем Кожиным у прежнего владельца Григория Павловича Ржевского в 1815 году. Сделка была необычной, хитрой многоходовкой, всех её особенностей мы пока понять до конца не можем. Осилим в будущем. Новый хозяин пустил имение в свой бизнес-оборот. Большая часть его семейства перебралась в Исады, здесь родились, по меньшей мере, трое его младших сыновей. В 1833 году Иван Артамонович умер в своём задонском имении. По духовному завещанию его, утверждённому в Воронежской Палате гражданского суда 11.03.1835, земельные владения в Исадах получили:

Настасья Тимофеевна Кожина (вдова, 95-? душ);

Сергей Иванович (? душ);

Мария Ивановна Белостоцкая (? душ);

Василий Иванович (? душ);

Иван Иванович (100 душ);

Николай Иванович (100 душ);

Иосиф Иванович (100 душ);

Алексей Иванович (100 душ);

Александр Иванович (? душ);

Фёдор Иванович (не получил).

Наследство было бы для всех прекрасным подарком, если бы не одно обстоятельство… Тот самый оборотный капитал, в который было пущено Иваном Артамоновичем после покупки исадское имение. Он смело привлекал под различные бизнес-проекты заёмные средства, отдавая в залог исадские крестьянские души с «принадлежащей к ним землёй». Итогом его бурной деятельности был невероятный расцвет задонского имения: прекрасные церкви, дома, заводы, в т.ч. винокуренные. И полный залог исадских активов. Наследники получили долги и право вести хозяйственную деятельность без особых возможностей привлечь внешние деньги (всё заложено). Среди предприятий, в которые удачно вошёл Иван Артамонович, были в основном винные откупа, т.е. выданные им поручительства за лиц, получивших права на торговлю и частичное производство алкогольных напитков. Он выступил поручителем (залогодателем) при выкупе прав в г.Венёве с уездом в Тульской губернии, Раненбургском уезде Рязанской губернии, Мышкинском уезде Ярославской губернии, Олонецком уезде. По всем этим откупам образовывались недоимки платежей в казну. Висели они на детях и внуках долгие десятилетия, вынуждая иногда «перекредитовываться». Вовлечено в этот алкогольный оборот было и собственное производство в Задонском уезде.

В 1861 году пришла крестьянская реформа и даровала крестьянам личную свободу от помещиков, права самоуправления в рамках сельской общины, волости и право долгосрочного выкупа определённого количества помещичьей земли для ведения хозяйства. Первым шагом реформы было составление между помещиком и сельской общиной (миром) уставной грамоты, в которой определялись размеры и положение земель, которые община могла выкупить. В исадской округе уставные грамоты составили в феврале 1862 года. Согласно закону, размер надела на 1 мужскую душу здесь составлял 3 десятины (3,28 га). Как правило, размер земли, предоставлявшейся по закону к выкупу был меньше, чем тот, которым крестьяне пользовались до объявления реформы. В имении Алексея Ивановича Кожина к выкупу было предоставлено 300 десятин против прежних 400. Некоторые угодья давно точно не обмерялись и их размер определялся приблизительно, например, по количеству поставленных копен сена, они попали в уставную грамоту по оценочным данным.

С этого времени крестьяне должны были платить за пользование (аренду) своего полевого клина установленной барщиной или оброком. Оброк в имении Алексея Ивановича в Исадах составлял 9 рублей в год, чуть меньше в Аргамаково и Руднево — 8 руб. 71 коп., т.к. в ходе проведённых в 1867 году по просьбе обществ инструментальных измерений выявилось, что истинный размер переданных по уставной грамоте угодий оказался меньшим. В документе Алексея Ивановича особо оговаривалось, что в общую сумму оброка входит 2 руб. 50 коп. за выгодное положение «усадебной осёдлости» его крестьян, которые от судоходной реки Оки имеют «значительные заработки при перегрузке барок на отмели при селе Исадах и сверх того получают хорошие доходы от огородов и садов и заработок на стороне».

Во владениях Екатерины Ивановны крестьянам было передано также чуть менее 3 десятин на душу, на отведённых по уставной грамоте участках при обмере оказалось в наличии меньше пашни и в половину меньше покосов в Березнике (Березине). Оброк назначили 8 руб. 67 коп. И удобство расположения крестьянских дворов неподалёку от Оки было описано с выделением точно такой же суммы крестьянских выгод.

Разница в положении крестьян заключалась в том, что за эти удобства Алексей Иванович оставил за собой исключительное законное право пользования рыбной ловлей в реке и озёрах и право на охоту. Екатерина Ивановна вообще о такой блажи не упомянула. Иван Иванович, получивший годовой оброк по 9 руб. с души, также не пожелал воспользоваться этими правами и отдал крестьянам в пределах их наделов. Не пожадничал. Пользование лесами оставалось полностью за помещиками.

В ходе размежеваний были и добрые или взаимовыгодные движения со стороны помещиков к крестьянам. Иван Иванович Кожин пошёл на встречу просьбе крестьян заменить 70 десятин своих отдалённых наделов за Студенцом на более выгодно расположенные по левому берегу, хорошо удобряемые помещиком. За это помещик договорился о ряде робот в его пользу. Одной из них была постройка пограничного плетня от Гуменных ворот до окраинного сада крестьянина Лукашина. Вероятно, указанные ворота находились вблизи тогдашней околицы, в которой и были устроены, около гумна – площадки или сарая для обмолота зерна. К крестьянам отходил и овраг (лоск) Круглый, но с условием, что земля в виде места для выпаса скота принадлежит им, а растущий на ней лес – помещику на ближайшие 4 года, до 1866 года, когда помещик вырубит весь лес самостоятельно. Дальше крестьяне были вольны пытаться возделывать овраг или запустить, по своему усмотрению. Круглово полностью вырубалось за свою историю не один раз! Во время последней войны, Великой Отечественной, оно также был вырублен на дрова.

Если сельское общество созрело на выкупную сделку, то оно сообщало помещику, тот заявлял о готовности, и начинались выкупные процедуры. Подавляющую часть выкупной суммы взялось платить помещикам государство, оставшуюся часть крестьяне, пожелавшие выкупить землю, должны были платить уже государственному банку в течение 49 лет с учётом 5,6% годовых. Условия были бы не самыми плохими, с учётом того, что в залог у крестьян ничего не брали, попросту взять было нечего. Но главный подвох таился в том, что выкупные цены на землю назначались выше раза в 2 против рыночных, не каждый мог потянуть такую сделку. По всей видимости, крестьянская реформа помогла Кожиным очистить имения от давних долгов. В 1881 году будущий образцовый хозяйственник и плодовод Владимир Николаевич получил в управление доли матери и дяди Ивана Ивановича и вернулся с молодой семьёй в Исады. Позднее он утверждал в своей книге, что получил имение в «патриархальном состоянии», но свободным от залогов.

В д.Аргамаково к 1862 году были 2 крестьянина с подаренными за неизвестные нам заслуги участками земли, площади которых не включались в состав мирского надела по уставной грамоте, находились в личной собственности и не облагались «никакою в пользу помещика повинностью». Крестьянами там были посажены большие плодовые сады. Подаренная земля располагалась где-то около их усадеб, «по оврагу»:

Прокофий Васильевич Сеньков – 2400 саженей (1,09 га);

Алексей Захарович Минаев – 525 саженей (0,24 га).

Крестьяне также не потеряли права покупки своего надела в составе сельской общины. Под «оврагом», как ориентиром расположения этих усадеб, вероятно, нужно понимать овражек, идущий к зданию нынешней сельской администрации в Аргамаково. Уточнения последуют.

За каждым землевладельцем-помещиком создавалось своё «сельское общество», община, которая выбирала своего старосту. Поэтому в пределах одного селения таких обществ (например, «исадских сельских обществ») было несколько, по числу помещиков, имевших в них доли. Общины выбирали главу местного самоуправления для волости – волостного старшину. Решения общинами принимались на сходах. Для встреч и установления соглашений с помещиками от сельского общества выбирались несколько «уполномоченных». Чтобы удостоверять принимаемые на встречах решения и закреплять их в бумагах туда же приглашались «посторонние добросовестные» (понятые) – наиболее уважаемые крестьяне из другой общины. Таким образом избегалась возможность круговой поруки внутри одной общины.

Подавляющая часть мужского сельского населения, не говоря о женском, была неграмотно. Выборки по различным документам, где указывается, грамотен человек или нет, составляют от 4% до 14% владеющих грамотой. Причём, этот навык, иными словами, «уровень образованности» не всегда был связан со степенью уважения к представителю общины среди её членов. Например, в составе одной тройки «добросовестных» было двое неграмотных «временнообязанных» крестьян и грамотный «бессрочно отпускной рядовой» Емельян Петров. И такие сословные названия тогда бытовали. Солдатская служба делала людей свободными!

Общины исадской округи созрели к выкупной сделке в 1871 году. На это время землевладение Кожиных несколько изменило внутренние границы. Кто-то из них умер, передал своё наследство, кто-то родился, женился, вышел замуж и получил свою долю в распоряжение. Оно выглядело теперь так.

Екатерина Ивановна (вдова Василия Ивановича, 135 душ).

Пётр Васильевич.

Иван Иванович (251 душа).

Алексей Иванович (100 душ).

Надежда Филипповна (вдова Николая Ивановича, 95 душ), её дети и зять:

Софья Николаевна Сацыперова;
Леонид Михайлович Алексеев (зять, муж умершей дочери Веры Николаевны);
Ольга Николаевна Окорокова;
Юлия Николаевна Иванова;
Владимир Николаевич.

Перераспределение имения среди Кожиных произошло следующими путями:

Екатерина Ивановна получила свою долю от свекрови Настасьи Тимофеевны по купчей 11.09.1842, с которой свекровь, по-видимому, проживала вместе в сельце Муратове до самой смерти в 1870 году («на дожитии»);

Пётр Васильевич — от отца Василия Ивановича (наследство);

Надежда Филипповна — от мужа Николая Ивановича (наследство);

Иван Иванович выкупил у брата Иосифа его долю по купчей 10.03.1847, утверждённой в Рязанской Палате гражданского суда. Доля была в залоге по «перекредитованному» откупному долгу в Государственном заёмном банке 16.11.1845г. Иосиф с семьёй жил в Москве.

Наиболее крупная доля образовалась в руках Ивана Ивановича. Количество «учётных» душ трудно сопоставить с истинной численностью населения исадской округи в 1862 – 1871 году. В число ревизских душ входили только совершеннолетние мужчины, причём по данным последней переписи (10-й ревизии 1858 года). За ним было 255 душ:

с.Исады – 127 душ;

д.Руднево – 66 душ;

д.Аргамаково – 58 душ;

4 души по ревизии значились в с.Урядине Касимовского уезда, но были «водворены» позднее в с.Исады и потому были включены в состав «общества» и получили здесь надел по уставной грамоте. Любопытно, чьи корни пошли из касимовских лесов?

Примечательно, что ещё к 1870-м годам на месте нынешней д.Аргамаково сохранялись в административном делении 2 исторических деревни: Аргамаково и Руднево, крестьяне были чётко разделены между селениями. Однако, в некоторых документах они уже определены в общем списке, как жители деревень Аргамаково и Руднево. Какую часть нынешней деревни занимало Руднево, сказать затруднительно. По некоторым данным, Аргамаково, которое было побольше, тяготело к речке Ольговке, следовательно, Руднево могло быть приближено к оврагу Крутому.

В связи с вышедшим уложением по размежеванию помещичьих и крестьянских земель, крестьянские строения не должны были располагаться от строения помещика ближе 50 саженей (107 м), если крестьянский двор не находится при выделенном ему при размежевании массиве земли, «не приурочены к наделам полевыми угодьями». Двор Николая Сергеева, временнообязанного крестьянина помещика Алексея Ивановича Кожина, оказался в Исадах ближе этого расстояния. Помещиком было заявлено решение о «смене оседлости» крестьянского двора после выкупа земли. Передвинуть двор предлагалось на 150 саженей (320 м). Для этого помещик выделил 1200 квадратных саженей (0,55 га) земли рядом с домом крестьянина Михаила Целикина (Цыликина) и предложил денежную сумму на перенос всех строений. Добровольного соглашения у помещика с Николаем Сергеевым не состоялось, по принятой процедуре, решение принял третейский уездный суд. Из описания, составленного судом, постройка состояла из рубленой избы 8 аршин (видимо, 32,4 м²), двора 8 х 6 саженей (218,5 м²), плетёной «рыги», крытой соломой. Уездный мировой посредник (третейский суд) назначил на переселение хозяйства 30 рублей серебром, которые и были предложены ранее Алексеем Ивановичем Кожиным. Мировой Съезд затем вынес это определение, то есть утвердил. Двор был перенесён.

Ближайшие крестьянские постройки Пётра Малахова, временнообязанного Ивана Ивановича, оказались на расстоянии 25 саженей (53 м) от возведённых до обнародования Положения о выкупе помещичьих строений. Иван Иванович заявил о намерении передвинуть «по близкому расстоянию» этот двор, а также ещё три, постройки которых находились посреди господских земель:

Лариона Феоктистова (с «господского хутора» Отрада, который через полвека станет местом «коммуны»);

Петра Прокофьева;

Якова Артёмова (он вообще располагался на господской усадьбе).

Для перемещения крестьянских владений он выделил «на пустопорожних местах» в с.Исады общей площади 9112 квадратных саженей (4,15 га). Т.к. переселялось всего 15 «душ», вышло около 615 саженей земли в расчёте на душу (0,28 га). А если на двор… в среднем больше 1 га в пределах села! Не скупился барин на землю под огороды, если вспомнить 0,08 – 0,25 га в советское время… Двор Лариона передвигался на 4 версты от прежнего места поселения, остальные – менее 1 версты.

Пётр Васильевич Кожин также подключился к передвижке дворов. Видимо, он сдвигал имущество крестьянина Афанасия Антонова. В своём решении от 03.10.1862 Спасский Мировой съезд утвердил суммы для переселения его, а также упомянутого выше Петра Прокофьева и не упомянутого Никиты Артёмова (родственник Якова Артёмова, к которому с октября 1862г. перешло «старшинство» по своему «двору»?). Утверждённые суммы составили по 30 рублей серебром.

Примечательно описание границ участков при размежеваниях, где упоминаются как известные в наше время микротопонимы, так и некоторые позабытые: лоски (ложки, логи, овраги) Круглый, Студенецкий, Детинух, Марицынь, Мельничный Отрог (по левому берегу р.Студенец), Березник (Березин), Ольховка, лес в урочище Гришино, пустошь Нижние Рясы, земли государственных крестьян села Терехова, Минаево поле, луг Казённый, луговые урочища Костырь, Якшино, Большой Завал, Малый Завал, Бобровка, речки Студенец, Шарок, озёра Сенино, Долгое, Глубокое. Описаны ворота в околице «по дороге от села Исад в господский хутор и пахотныя крестьянския поля», а также деревянный мост через речку Шарок «для проезда из села Исад в луговыя дачи», находящийся в выгонной земле в общем владении всех помещиков и крестьян сёл Исад и Муратово с деревнями. За ними были обязанности по исправлению и содержанию в исправности моста.

В официальных документах 1860-х – начала 1870-х фамилии крестьян используются далеко не повсеместно. Большей частью как раз не используются, часто их заменяет имя, отчество и полное имя бывшего помещика. Хотя нет сомнений, что большей частью они существовали ещё к середине века. В некоторых местах довольно трудно с точностью определить, является ли в данном случае второе имя ещё отчеством или уже фамилией, например, Артёмов, Минаев. Встречаются и возможные разночтения в написании, когда не ясно, одна ли фамилия, тот же человек, или разные: Игонин – Игошин, Камнев – Каменев. Может статься, что в одном месте человек записан только с отчеством, а в другом — только с фамилией.

Источники

РГИА Ф.577 Оп.32 Д.3003

РГИА Ф.577 Оп.32 Д.3004

РГИА Ф.577 Оп.32 Д.3006

РГИА Ф.577 Оп.32 Д.3174