Довольно трудно представить, как выглядели владельцы исадского имения в XVIII и даже XIX веке. До прихода в жизнь фотографии собственные портреты и портреты своих домашних заказывали художникам далеко не все дворяне. Впрочем, собственники исадского имения были людьми достаточно высокого положения и могли себе их позволить. Но время тоже действует неумолимо. Портреты многих семей давно пропали в войнах, пожарах и революциях. Большой удачей можно считать даже сохранившиеся портреты близких родственников.
Появление изображений знаменитых владельцев крепостного театра Ржевских — настоящее везение. Техника силуэтов — рисунков, выполненных тёмной тушью на светлом фоне, в России вошла в моду в конце XVIII века. В 1780-е годы в Санкт-Петербурге работал французский мастер Сидо. В 1899 году была издана монография выполненных им портретов двора и приближённых императрицы Екатерины II. Издание состояло из двух частей, содержавших 189 силуэтов лиц с краткими биографическими справками на русском и французском языках. (Сидо Ф.Г. Двор императрицы Екатерины II. Её сотрудники и приближённые. Санкт-Петербург: Типография Э. Гоппе, 1899.)
Портреты Ржевских были созданы Сидо в 1782 году. Профиль генерал-поручика и бывшего обер-коменданта Москвы Павла Матвеевича Ржевского являет утончённые черты лица, длинный прямой нос, в целом фигура скорее худощавого телосложения. Павел Матвеевич женился на княжне Прасковье Григорьевне Мещерской, которая умерла, вероятно, после родов второго сына Петра. Она похоронена в родовом имении своего отца Башино.
Облик старшего сына, создателя крепостного театра Григория Павловича не напоминает отца, никакого изящества — выпуклый лоб, короткий толстоватый нос с горбинкой, скруглённый, не выдающийся вперёд подбородок. Вероятно, он унаследовал черты матери. Григорий Павлович храбро воевал в чине подполковника, после выхода в отставку получил придворный чин камергера, что соответствовало чину генерал-майора.
Портрет младшего брата Петра Павловича чем-то схож с изображением Григория, но всё же более привлекателен, вероятно, отцовским подбородком, более ровными линиями лба и носа. Предположительно, он был моложе брата на 3 года и родился в 1766 году (мать скончалась в 20-х числах декабря этого года). Однако, И.Ж.Рындин указывает годом его рождения 1767 (Рындин И.Ж. Ржевские. Сайт «История, культура и традиции Рязанского края 2008-2023»). О Петре известно мало. Он дослужился до военного чина секунд-майора и умер приблизительно до 1815 года. Его имение в Исадах (часть исадского наследства братьев ?) в 1815 году Григорий Павлович продал Кожиным.
3 июля 2024 года в Беларуси отмечался государственный праздник — 80-летие начала операции «Багратион» и освобождения республики от немецких фашистов. Торжества проходили повсюду, от Минска до малых деревень. А в Шапечино Витебского района праздник был необычен ещё тем, что в агрогородок (так теперь называется деревня) прибыли исследователи из Москвы, руководитель поискового клуба «Память и примирение» из г.Мытищи Валерий Загреков, подопечные которого трудились в этих местах на весенней Вахте Памяти, и сотрудник знаменитой Лаборатории антропологической реконструкции Института этнологии и антропологии РАН Равиль Галеев. Они прибыли издалека, не только чтобы поздравить местных жителей с праздником, но прежде всего поработать над раскрытием тайн, оставленных войной.
Лабораторию ИЭА Российской академии наук также называют «Герасимовской» по имени её создателя М.М.Герасимова. Михаил Михайлович разработал и совершенствовал в течение всей жизни метод реконструкции лица человека по костям черепа. Его работы знает весь мир. Среди них царь Иван Грозный, эмир Тимур Тамерлан, флотоводец Фёдор Ушаков, князь Андрей Боголюбский… Его ученики и последователи развили методику. В лаборатории трудились Г.В.Лебединская, которая восстанавливала облик жителей Старой Рязани, Т.С.Балуева, сегодня её возглавляет Е.В.Веселовская. Современные учёные используют метод в различных разновидностях, в том числе с применением современной техники, объёмного сканера, создающего электронную модель точек черепа. Лаборатория обладает методиками, которые признаны как экспертные, они настолько точно определяют внешность человека, что их итоги принимаются в качестве доказательств при опознании умерших людей.
В апреле текущего года в Шапечинском районе, недалеко от деревни Мяклово, около старого шоссе Витебск-Орша в засыпанных траншеях Великой Отечественной войны поисковиками было обнаружено санитарное захоронение, в котором лежали в одном слое, в одном направлении 8 советских солдат. Траншея проходила почти сразу за огородами Мяклово, около 160 м от ближайшего дома. Около головы (в шапке) одного из них, того, что лежал с краю, была обнаружена медаль «За отвагу». По её номеру в архиве быстро был установлен владелец, наш земляк из Аргамаково Самохин Михаил Андреевич, бывший председатель сельского совета. Остальные воины остались безымянными. Начались поиски родственников Самохина, поисковики вышли с запросом на наш сайт и Книгу Памяти.
В ходе стремительно проведённых поисков, благодаря сотрудникам различных архивов, нашим базам и воспоминаниям жителей, нами были установлены ныне здравствующие племянники воина, состав его семьи и другие подробности жизни. К сожалению, достоверной фотографии Михаила Андреевича найти пока не удалось, есть только маленькая карточка для документов, на которой предположительно может быть он. Мы не знаем точно, как выглядело его лицо.
От имени губернатора Рязанской области П.В.Малкова было составлено обращение в белорусские военные органы с просьбой о передаче останков воина для захоронения на родине. Но в этом было отказано, т.к. останки из братской могилы считаются неразделимыми. Все воины из неё будут похоронены с почестями на ближайшем белорусском мемориале в Новиках в сентябре. Тем не менее, мы не опустили руки и при постоянном содействии главы Исадской сельской администрации А.А.Брехова вышли на Институт этнологии и антропологии РАН с просьбой восстановить облик нашего воина. Руководители института и Лаборатории антропологической реконструкции без раздумий откликнулись положительно и пообещали провести работы.
Так исследователи попали 3 июля в Шапечино, где хранятся останки ещё не погребённых бойцов. Первоначально было решено попытаться сканировать все 14 сохранившихся черепов. Но путь исследователей оказался не таким гладким. При осмотре на месте оказалось, что во время хранения останков почти все черепа были сильно повреждены, кроме двух. А это значило, что восстановить их с высокой достоверностью будет крайне трудно, потребуются огромные затраты времени и сил. Третьим набором были взяты останки главы Михаила Самохина, из-за которого экспедиция и началась. К сожалению, её удалось собрать из 14 частей, но потери в самой важной лицевой части очень значительны. Пока нет уверенности, что восстановить полный облик будет возможно. Но сравнение с фотографией, которую мы передадим в лабораторию после завершения учёными графической реконструкции, будет проведено. Тогда мы получим ответ, соответствует ли фото лицу человека, найденного с медалью «За отвагу» Самохина М.А.
Произошла и другая неожиданность. Равиль Галеев обнаружил, что один из двух хорошо сохранившихся черепов принадлежал женщине. Причём её возраст скорее всего был за 50, это подтверждали особенности её костных останков. Женщина на переднем крае?! Война — дело молодых. 50-летних женщин на передовой не было! Архивными поисками в составе двух воевавших здесь дивизий удалось найти только трёх погибших и умерших от ран в течение января – начала февраля 1944 года. Но двум санитаркам и телефонистке было всего 19 и 20 лет. Остаётся вероятность, что найденной могла быть местная жительница, погибшая в ходе обстрелов и похороненная вместе с солдатами в траншее. Но убедительность такого предположения также невелика. По сохранившимся воспоминаниям, немцы выгоняли местных жителей в тыл за 40 км от линии фронта.
С благодарностью за уже сделанное, ждём итогов реконструкции и желаем удачи антропологам! Все, желающие поддержать их работу и поучаствовать, могут откликнуться на сайте или в нашей группе «Исады — Старая Рязань» «ВКонтакте». Впереди предстоит торжественная передача найденной медали потомкам, о чём мы сообщим дополнительно.
Последним владельцем имения в Исадах, носившим фамилию Ляпуновых, была дочь Луки Владимировича Аграфена (иногда называемая Агафьей). Она была совсем маленькой, когда умер отец. В 1708 году её выдали замуж за стольника (носил этот чин по крайней мере с 1713 г.) Ивана Ивановича Долгорукова, о котором история сохранила крайне мало сведений. Попытаемся их по крупицам собрать.
В недавней статье нашего сайта о Сибирском царевиче Василии Алексеевиче, мы рассказывали о «деле царевича Алексея» — сына Петра I, казнённого первым российским императором. В ходе следствия были изобличены поддерживавшие царевича люди из его окружения, из их числа подвергся опале будущий фельдмаршал Василий Владимирович Долгоруков. По свидетельствам современников, он легко отделался лишением чинов, наград и ссылкой, благодаря письму к императору его родственника — честнейшего и неподкупного председателя ревизион-коллегии, ведавшей расходами и доходами казны, Якова Фёдоровича Долгорукова. Яков Фёдорович был сыном Анны Владимировны (в девичестве Ляпуновой) и двоюродным братом Аграфены Лукиничны (к тому времени тоже Долгоруковой). Её муж Иван Иванович был двоюродным братом опальному Василию Владимировичу Долгорукову. В случае обострения настроений мстительного императора, опала могла коснуться и его вместе с прочими Долгоруковыми.
Царевич Алексей в октябре 1716 года, направляясь якобы к отцу, находившемуся тогда в Копенгагене, по дороге тайно сбежал в Вену и стал искать при австрийском дворе убежище. Несколько месяцев Пётр I вёл его поиски в Европе. В декабре из Вены царевич был отправлен австрийским двором в замок Эренберг в Тирольских Альпах. Посланцы Петра разыскали место пребывания беглеца только в феврале 1717 года. Началась операция по выманиванию царевича Алексея и принуждению его вернуться в Россию. С июля к ней был подключён Пётр Толстой, которому в октябре 1717 года удалось вернуть Алексея в Петербург. Известию о бегстве нелюбимого отцом наследника престола тайно радовались многие приближённые Петра I. У них была надежда, что после смерти деспотичного и маниакального Петра, став новым императором, Алексей принесёт им спокойную жизнь. Среди них был и Василий Владимирович Долгоруков. Но пришедшие в феврале известия о том, что царевича нашли, обеспокоили не только его самого, но, видимо, и весь клан Долгоруковых. Опала представителей рода, и не только близких родственников, были в обычае.
16 февраля 1717 года жена Ивана Ивановича Долгорукова Аграфена Лукинична продаёт большое вотчинное имение в Оболенском уезде княгине Аграфене Никитичне Щербатовой. Связаны ли эти события? Косвенные данные указывают, что да. Продажа была очень странной.
Список с купчей Кутепову
Года 1717, февраля в 16 день, стольника князь Ивана Ивановича Долгорукова жена ево, княгиня Аграфена Лукишна, продала я, княгиня Аграфена, стольника князь Ивана Осиповича Щербатова жене ево, княгине Аграфене Никитишне, и детем её впрок, без выкупу вотчинные свои жеребья в Оболенском уезде, в селе Кутепове, в селе Бор, в деревне Храпеевой, в деревне Пургусовой, в деревне Помыкалове, с пустошами и со крестьяны, с пашнею и лесы, и с сенными покосы, и со всеми угодьи, что есть (в них) за мною в тех вышеписанных моих жеребьях, не оставливая за собою ни единой четверти, которая земля и крестьяне на мне крепки, по даче моей. А взяла я, княгиня Аграфена у ней, княгини Аграфены Щербатовой, за ту свою вотчину денег (5) тысяч 200 рублей. А та моя вотчина наперёд сей купчей, окроме её, княгини Аграфены, никому не продана и не заложена…
А в той вышеписанной вотчине моей крестьяня, по переписным книгам 186 года, что (нын)е есть налицо, а которые крестьяне из той моей вотчины до сей купчей в бегах, и тех беглых крестьян сыскивать ей, Аграфене Щербатовой, самой, а мне, княгине Огрофене, и детям моим до тех беглых крестьян дела нету…
У подлинной купчей пише(м) к сей записи Воздвиженского монастыря игумену Макарию по повелению дочери своей духовной, княгини Агрипины Лукишны Долгоруковой, что она вышеписанные вотчинные жеребьи княгине Агриппине Никитишне Щербатовой продала, 5200 рублей взяла и руку приложила.
У сей купчей столник князь Иван князь Михайлов сын Черкасской свидетелем был и руку приложил. Столник князь Сергей князь Петров сын Барятинский свидетелем был и руку приложил. Лантрат Дмитрий Степанов сын Кузмин Короваев при сей купчей во свидетельстве был и руку приложил…
Купчею писал Московского крепостных дел подьячей Никита Сулганов…(1)
Первый вопрос, откуда у Аграфены Лукиничны появилось это имение? Её вотчиной, т.е. имением, передаваемым по наследству, были Исады, они были её приданым при замужестве. Имение, тем более вотчинное, в Оболенском уезде явно принадлежало мужу Ивану Ивановичу Долгорукову. От князей Оболенских произошло несколько родственных фамилий, одни из самых известных — Долгоруковы и Щербатовы. В конце XV века земли в верховьях Оки, долгое время находившиеся под властью Литвы, были присоединены к Московскому государству. В Оболенском уезде, в бассейне реки Протва, за этими родами, заявлявшими о своём происхождении от черниговских Рюриковичей, продолжали оставаться их исконные владения. Представители родственных фамилий соседствовали друг с другом.(2) Исследователь Хоруженко в своей книге описывает их как в основном нераздробленные земли. Долгоруковым якобы принадлежали только селения, кучно расположенные вокруг села Оболенского (Старый Оболенск). Между тем, перечисление владений Щербатовых свидетельствует о сплошной чересполосице. За Щербатовыми было село Бор (на левом берегу Протвы, напротив Оболенского), часть ближайшей деревни Высокиничи, село Кутепово (в 17 км к северо-западу от Бора, на правом берегу Протвы). По всей видимости, Долгоруковы и Щербатовы могли иметь соседские доли и в пределах одного селения.
Хоруженко, ссылаясь на документы РГАДА, сообщает, что в 1675 году владения семерых Щербатовых унаследовали князья Константин и Иван Осиповичи.(3) Первый был бездетным, и после его смерти в 1697 году село Бор, полностью объединённое, досталось князю Ивану Осиповичу и в таком виде оставалось до 1722 года. Затем «князь Иван Осипович решил вновь разделить село Бор: треть он передал своей второй жене Аграфене Никитичне, а две трети — сыну Никите Ивановичу».(4) Свою долю (жеребий) княгиня Аграфена якобы продала сыну в 1732 году, и Бор снова перешёл в одни руки.(5) Но приведённая нами купчая опровергает такой ход событий. Княгиня Аграфена Щербатова получила треть села Бор не от мужа, а купила у Аграфены Долгоруковой в 1717 году. Это значит, что вотчины Долгоруковых и Щербатовых соседствовали в пределах села. То же относится к селу Кутепову, которое Хоруженко называет в числе вотчин Щербатовых, но во всех приведённых им документах речь идёт о долях в селе. Купчая Аграфены Долгоруковой свидетельствует о вотчинных владениях её мужа в Кутепове, Храпеевой, Пургусовой и Помыкалове. Их продажа княгине Щербатовой в 1717 г. вполне согласуется с данными Хоруженко, что в 1760-х все эти селения находились у Щербатовых.
Вопрос второй, зачем Ивану Ивановичу Долгорукову было нужно передавать свои исконные родовые владения жене и продавать их через неё? Вероятно, только из-за событий, которые угрожали ему лично. Таким образом можно было создать видимость того, что вырученные средства остались в распоряжении Аграфены Лукиничны, у которой их сложнее изъять. Долгоруков знал о доверительных отношениях двоюродного брата с царевичем Алексеем, возможно, знал и помощи или поддержке побега со стороны Василия Владимировича. Он был уверен, что обнаружение царевича в Европе неминуемо приведёт к следствию и расправе не только над Василием, но и над другими Долгоруковыми. Продажа оболенских имений была спешной.
Безусловно, князь Иван Осипович Щербатов был полон желания расширить свои владения смежными землями дальнего родственника. И здесь возникает третий вопрос, почему не он стал покупателем, а сделка прошла через жену? Личность второй жены князя Аграфены Никитичны Щербатовой (урождённой Зотовой) тоже оказалась не простой. Её отец Никита Моисеевич Зотов (умер через год после заключения купчей крепости) был первым детским учителем Петра I! Он до конца дней был приближённым императора, хранил государеву печать. Также он был одним из членов собранного Петром из ближнего круга лиц общества, названного «Всешутейший, всепьянейший и сумасброднейший собор», сутью которого было проведение пьяных оргий, сквернословие, издевательство над церковным (как католическим, так и православным) и государственным устройством, нравственными устоями. Это было развлечением Петра, помогавшим ему ломать все преграды законов и обычаев в своей деятельности по преобразованию России. «Собор» подготавливал, воспитывал нужным образом и его ближнее окружение, многими современниками он стал восприниматься как проявление Антихриста, пришедшего в мир. Оно доказывало, что Пётр и есть Антихрист, разрушающий мир и глумящийся над Богом. Местом пребывания «Собора» был остров на реке Яузе у села Преображенское. Зотову в этом собрании был присвоен титул «архиепископа прешпурского, всея Яузы и всего Кокуя патриарха», князем-кесарем (князем-папой) был Фёдор Ромодановский, сам же Пётр I именовался только «святейшим протодиаконом». Но, вместе с упомянутыми, у всех членов «Собора» были и нецензурные варианты званий. В 1710 году Зотов получил титул графа, перешедший и к его потомкам. В 1715 году семидесятилетний старик женился на тётке императорского денщика. Свадьбу устроили в потешном духе «Собора».
Учитывая близость отца Аграфены Щербатовой к императору, проведённую продажу ей ценных земельных владений с крепостными людьми можно расценивать как сделку, имевшую целью подкупить Зотова Иваном Долгоруковым и получить от него покровительство в случае ожидавшейся царской расправы. По итогам сделки, Иван Иванович Долгоруков, видимо, оказался без значимых, крупных земельных владений. Ему удалось переждать опалу двоюродного брата Василия Владимировича.
Какой службой в те годы был занят Иван Долгоруков, мы не знаем. Но всё указывает на его возможную службу в приграничных землях заселяемых степных окраин между Волгой и Доном. В селе Яхонтове Шацкого уезда (позднее земли вошли в Инсарский уезд, а село стало носить второе название – Долгоруково, ныне – в Иссинском районе Пензенской области) у князя появилось поместье. Вторым поместьем, расположенным в 150 км южнее, неподалёку от впадения Арчады в реку Хопёр – село Знаменское (ныне – Долгоруково Сердобского района Пензенской области). К 1717 году село выросло до 33 дворов, в основном за счёт переселенцев. Земли были вольными, далёкими от сильной власти. У князя зачастую оседали беглые крепостные люди других помещиков, проживали, трудились на Долгорукого, платили оброк. Лишь через несколько лет их обнаруживали бывшие хозяева. Сохранились выкупные документы по таким случаям. Собственник беглого крестьянина и Иван Долгоруков чаще всего договаривались о сумме продажи крепостного с уплатой некой «упущенной выгоды» за годы отсутствия. Долгоруков был добрым хозяином. В 1722 году Долгоруков продал Знаменское князю Кугушеву за 700 рублей.
В конце жизни император Пётр I сильно болел и стал готовить коронацию супруги Екатерины для последующей передаче престола, ему было не до политических преследований. В 1723 году несколько дворян обратилось с совместной челобитной к царю о выдаче им поместий в землях «в Шацком уезде, за Керенскими и Ломовскими валами». В некоторых документах уезд назван Керенским, хотя таковой появился лишь в 1780 году. Среди них были полуполковник Иван Иванович Нестеров, майор Григорий Петрович Чернышёв, стольник Иван Иванович Долгоруков и другие. Долгоруков получил владения «в урочищех от Рузановской вершине вниз Хопра-реки по обе стороны по урочища река Ольховка с прочими урочищи».(6)
После коронации Екатерины I в мае 1724 Василий Владимирович Долгоруков был прощён. Ему позволили вернуться из ссылки, вернули высокий армейский чин с небольшим понижением от бывшего и право служить, имения из состава дворцовых (государственных) сёл. В царствование Екатерины I и Петра II состоялся его наивысший взлёт по военной лестнице.
Земли по Хопру Иван Иванович продал в конце жизни вдове подполковника Андрея Ивановича Колычева Ирине Фёдоровне в январе 1735 года. Кстати, она была свойственницей жене Долгорукого Аграфене Лукиничне. Ирина являлась дочерью Фёдора Григорьевича Ляпунова, который был 4-родным братом Аграфене по Ляпуновым. Но прежде того в жизни Ивана Ивановича Долгорукого случилась ещё одна неспокойная, насыщенная событиями пора начала 1730-х годов, о которой расскажем в следующий раз.
Источники:
РГАДА. Ф. 1373. Оп. 2. Ед.хр. 3. Л. 21-22.
Хоруженко О.И. Историческая география Оболенского уезда XVII-XVIII веков. М., Квадрига, 2019, стр. 150-155.
РГАДА. Ф.1209. Дела старых лет по Алексину. Кн. 58/10438. Л. 352.
Неподалёку от Витебска, в полях у деревни Мяклово, что между агрогородком Копти и рекой Лучоса, на дне засыпанной воронки поисковиками 27 апреля 2024 года (в Лазареву субботу) было обнаружено санитарное захоронение 8 бойцов Красной армии, погибших здесь в боях с немецкими фашистами в январе 1944 года. В течение 10 дней здесь работала белорусско-российская «Вахта памяти», в которой принимали участие поисковые отряды двух стран, кадеты, юнармейцы и студенты из Москвы, Подмосковья, Архангельска, Витебска и Полоцка. Руководил раскопками Валерий Викторович Загреков, председатель Московской областной общественной организации «Благотворительный военно-исторический поисковый клуб «Память и примирение». Также принимали участие военнослужащие 52-го отдельного специализированного поискового батальона, без которого в Беларуси поисковые работы проводиться не могут.
Бойцы лежали в два наката. Эксгумация останков проводилась бережно, археологическим способом. Из обмундирования сохранились шинели, утеплители-подстёжки, остатки сапогов. Всё свидетельствовало о том, что воины были похоронены в зимнее время. У бойца, лежавшего с краю, около шапки была обнаружена медаль «За отвагу». Это было счастьем для поисковиков! Номер медали позволяет вытащить героя из числа безымянных. Но и те, кто лежит рядом, при такой находке часто получают возможность после изучения документов воинских частей и соединений сообщить свои имена потомкам, благодаря номеру награды. Они могут быть записаны в числе безвозвратных потерь ближайших дней. Награждённым оказался наш земляк, уроженец д.Аргамаково ефрейтор Самохин Михаил Андреевич, 1910 года рождения, артиллерийский разведчик-наблюдатель 2 батареи 472 артполка 72 стрелковой дивизии. Был убит и похоронен у посёлка Копти 13 января 1944 года. Дома извещение о гибели получила жена Анна Исаковна, о детях ничего не известно.
Как говорят поисковики, бойцы часто сами подают им весть о себе. Видимо те, кто очень хотел бы вернуться в родную землю или напомнить о себе потомкам. Не помогал ли Михаилу Самохину в этом белорусский святой исповедник Михаил Новицкий (смотри наш предыдущий материал)? И вот — медаль «За отвагу» в руке поисковика освещена ярким лучом солнца!
Михаил Самохин совершил свой подвиг 12 августа 1943-го, как сказано в наградном листе: «… пройдя через боевые порядки нашей пехоты, подошёл к переднему краю противника, чем вызвал огонь противника на себя и тем самым разведал расположение огневых точек и пехоты противника. Им было обнаружено 4 пулемёта, группа автоматчиков, которые огнём батареи были уничтожены.» Это была обычная работа для батарейного разведчика. Его задача — выходить впереди порядков своих бойцов на самое близкое расстояние к противнику, находить его огневые точки, сообщать своей батарее и корректировать её огонь. Всё время в самом пекле событий, на волоске от гибели! Зачастую с началом атаки своей пехоты разведчики подключались к ней и в первых рядах врывались в окопы врага.
Михаил закончил 4 класса школы, как и большинство его деревенских сверстников, а потом работал с родителями. Это была уже середина 1920-х, годы НЭПа, крестьяне имели в личном пользовании, кроме огорода при усадьбе, также надел земли в поле. В колхозы собственность ещё не начали отбирать. Несколько удачных лет, передышка для крестьянина, который работал на себя и свою семью. Затем была срочная служба в рядах Красной армии, коллективизация на селе, началась война. В 1942-м его мобилизовали в армию. На фронте он оказался с 10 апреля 1943 г.
После взятия Смоленска, в конце декабря 1943 года 42 сд (получила наименование Смоленской) была переброшена под Витебск, который упорно оборонялся немцами. Его район входил в протянувшуюся от Балтийского моря до Керчи заранее выстроенную сильную стратегическую оборонительную линию, которую фашисты назвали Восточный вал (линия «Пантера — Вотан»). По их мнению, преодолеть его советские части не могли. В январе 1944 г. 42 сд входила в состав 65 стрелкового корпуса 33-й армии.
Январские бои у д.Мяклово изучил и подробно описал исследователь из Витебска Алексей Клевин, чьи заметки со страницы «ВКонтакте» с небольшими правками привожу далее.
Осенью 2018 года, в 100 метрах от деревни Мяклово (25 км от Витебска) были найдены остатки Т-34. Судя по тому, что части были разбросаны по большой площади, по кускам рваных бронелистов и разорванной гильзе, у танка произошёл взрыв боекомплекта.
По отчетам и схемам, бои за эту местность начались 9 января 1944, с наступления 199, 371 стрелковых дивизий, при поддержке 25 и 26 гвардейских танковых бригад. Против них действовали 431 и 434 пехотные полки, из состава 131 пехотной дивизии. К отражению советского наступления немцами был привлечен 519 тяжелый батальон истребителей танков.
Надпись деревни [Мя]клово, где погиб М.Самохин, частично виднеется у левого края карты плацдарма у реки Лучосы.
Атака на немецкие позиции началась 9 января, в 12:00, из района станции Копти. Из отчета 2-го Тацинского гвардейского танкового корпуса:
«На основании устного приказа командира 2 ГВТТК, 1-й ТБ и МСПБ, в 12:00 заняли исходное положение в кустах, что 300 метров западнее д. Боровляны, с задачей наступать: Боровляны, выс. 159.2, Перевоз, с ближайшей задачей овладеть высотой 159.2, и переправами через р.Лучоса, что сев. Перевоза.»
Примерно в 12:20 танки пересекли Старооршанскую трассу, и продолжили развивать наступление:
«В 12:30 ТБ и МСПБ атаковали д. Мяклово с юга и юго- востока. В результате 2-ух часового боя овладели восточными окраинами села, где были встречены плотным минометно-артиллерийским огнём, огнём из танков и самоходно-артиллерийских орудий противника с западных окраин села; с опушки леса, что севернее Мяклово; с высоты 159,2. Одновременно противник силами пехоты до батальона, при поддержки тяжелых танков, контратаковал из рощи что севернее Мяклово.»
За время этого боя, 25 бригада потеряла 18 человек убитыми, 38 раненными. 3 танка Т-34 были сожжены, 6 были подбиты. Еще два танка застряли в болоте.
Надо отметить, что артиллерийская группировка немцев, сконцентрированная на этом направлении, была одной из самых мощных на всем фронте 3-й танковой армии. Количество затраченных артиллерийских выстрелов за зимнюю кампанию 3-й танковой армией (2910 тонн боеприпасов в день) превысило количество затраченных выстрелов 6-й немецкой армией за время Сталинградской кампании (1077 тонн). В разгар оборонительных боев подо Ржевом, 9-я армия Моделя расстреливала по 1000 тонн боеприпасов в день.
Ураганный артиллерийский огонь, заставлял залечь пехоту. Из-за этого танкам приходилось возвращаться на исходные позиции. Из отчета 33 армии:
«Захваченные танками рубежи очень часто пехотой не закреплялись, танки на ночь оставались без прикрытия пехоты (приходилось вводить свой МСПБ), и, несмотря на героическую борьбу, танки были вынуждены оставлять достигнутые рубежи: 9.1.44 г. танки бригады без пехоты 371 сд вышли на зап. окраины д.д. Мяклово, Запруды, Макарова и в течение ночи удерживали указанные пункты, но пехота так и не вышла к танкам; действуя с 199 ССД, танки дважды перерезали шоссе Витебск – Орша, но в обоих случаях пехота достигнутый успех не закрепляла. С 10 по 11 января включительно бригада занимала оборонительные позиции восточнее Мяклово, и отражала контратаки противника.»
12 января началось новое наступление. 42 стрелковая дивизия, при поддержке 26-ой ГвТБр, атаковала немецкие позиции на кладбище, что в 300 метрах южнее Мяклово. Атака оказалась успешной — бойцы ворвались в передовые немецкие траншеи, и сумели закрепиться на занятых позициях.
13 января, в 2:00 немцы предпринимают контратаку, и снова занимают свои траншеи в районе кладбища.
Буквально через 2 часа их снова выбивают оттуда бойцы МСПБ. В это время немцами в бой вводится 519-й тяжёлый батальон истребителей танков. На вооружении этого формирования стояли самоходные артиллерийские установки Хорниссе (Насхорн). Как отмечали сами немцы, «сила этих самоходок заключается в большой дальности и пробивной способности их орудий, слабость – в их уязвимости от огня ПТО, артиллерии и минометов противника».
Во время этого боя погиб разведчик ефрейтор Михаил Самохин.
Бои за д. Мяклово велись до конца месяца, и завершились оттеснением немцев на левый берег Лучосы. Позиционные бои продолжались в районе деревень Макарово — Запруды, и закончились 22 июня 1944 года, с началом операции «Багратион».
Большая благодарность Антону Райкову, лично поднимавшему нашего бойца и сообщившему о нём на наш сайт, а также В.В.Загрекову и всем ребятам, принимавшим участие!
Торжественное перезахоронение недалеко от места гибели Михаила Самохина пройдёт 18 мая 2024 на мемориале Новики. Так как останки бойца поисковики смогли отделить от его боевых товарищей, остаётся некоторая надежда, что Беларусь может отдать его для перезахоронения на родине. Для этого требуется личное участие и помощь губернатора Рязанской области П.Малкова. Необходимо обращение к нему родственников, желательно, прямых потомков. От губернатора нужно получить официальное письмо-запрос к белорусским властям (адрес уточним), но нужно успеть до 18 мая. Поисковики также высказали намерение передать награду воина его родным.
Мы ищем прямых потомков Михаила Андреевича и Анны Исаковны Самохиных, а также других родственников. Их участие в событиях, перезахоронении крайне важно! У воина был брат Иван Андреевич 1921 г.р. (он также воевал) и сестра Наталья Андреевна (в замужестве Конкина). С помощью главы Исадского сельского поселения А.Брехова, мы уже нашли племянника и племянницу воина. Ждём помощи и откликов.
Некоторые ссылки на материалы белорусской прессы о прошедшей «Вахте памяти»:
Одно из знаменитых и почитаемых народом мест в окрестностях Исад в прошлом — святой источник Прощенный Колодезь. Ключи — ржавцы расположены рядом с руслом ручейка, который бежит по оврагу Детинух. Железа в почве здесь столько, что кора стволов огромных белых берёз сплошь покрыта оранжевым налётом. Колодезем называют как источник, так и сам ручей. Вероятно, священным водам здесь начали поклоняться ещё со времён двоеверия, когда сильны были старые языческие обряды. Место у Прощенного Колодезя трудно было заметить сверху из-за большой глубины оврага, к нему спускались две тропинки — со стороны Исад и Красного Яра. Но на дне оврага источник можно было различить по большому количеству привязанных на ветвях ближайших деревьев тряпиц, платков, лент. Ставился и небольшой крестик. Обряды исцеления болезней в основном касались маленьких крикливых детей, но и взрослые обращались к воде со своими бедами. Исцеление младенцев в пересказе наших старожилов полностью совпадает с описанием такого же обряда в селе Рясах, сделанным краеведом Семёном Сальхиным в 1924 году, мы писали о его статье ранее. К той заметке нужно добавить, что в 1918 г. Сальхин был не просто учителем в школе, как пишут в его биографии, а заведующим отделом народного образования Спасского уезда! Мы встречали его имя в истории об изъятии ценностей из усадьбы Кожиных в Исадах. Именно он общался с прибывшим из Москвы для отбора ценностей в Румянцевский музей эмиссаром Воскресенским и просил совета в выборе археологических, исторических и художественных предметов для устройства уездного краеведческого музея. Нужно понимать, что вместе с бывшим почтмейстером Фёдоровым Сальхин занимался созданием этого музея.
В последние годы тропы к источнику были забыты и заросли так, что само место было не отыскать. Но мысль вернуть путь к святыне не давала покоя Алексею Карасёву. С его лёгкой руки всё и началось. Его призыв собраться с ручным инструментом назавтра, 30 апреля 2024 года, услышали несколько мужчин и выдвинулись во второй половине дня к густым кущам оврага со стороны Будённовки (ныне ул.Полевая).
Через некоторое время к ним присоединилась ещё одна группа. И это было удивительно. Столько относительно молодых мужчин бросило хозяйственные дела и пришла для общего благого дела! Усилиями участников добились для первого выхода довольно многого. Прощенный Колодезь был найден. Бетонное кольцо, которое неведомо как опустили сверху лет 30 назад, пряталось под слоем ржавой воды, всё вокруг было сильно подтоплено.
Немного расчищено русло истока, идущего от родников — и вода быстро начала уходить, кольцо показалось на поверхности. Тропинка на спуске была расчищена от растительности, сделаны в земле ступени. Спуститься теперь удобно. Несколько мешавших на дне деревьев повалены, открылся отличный вид на Колодезь и появился небольшой настил — мостик через ручей, который надо ещё будет облагородить.
Вокруг источника пока топко. Надо вычерпывать наносы почвы, делать фильтрующий слой из песка, чтобы вода была почище и накапливалась в кольце. И на первое время хотя бы небольшой деревянный настил рядом для удобства.
Всем участникам — поклон и благодарность! Тех, кто захочет продолжить благое дело, ждём с предложениями.
Так в Великий вторник Страстной седмицы, в день памяти исповедника Михаила Новицкого, стязавшего свои духовные подвиги на белорусской земле, состоялось воскрешение Прощенного Колодезя, который прощает грехи и тем самым отводит посланные за них болезни. Всё для вас, люди!
И никто тогда не знал, не догадывался и сам Алексей Карасёв, почему именно в этот день он призвал народ на поиски источника… Между тем, в жизни именно так часто происходят далеко не случайные встречи, когда высшие силы берут за руки разных людей в разных местах и ведут их к будущей встрече, о которой они не могли и помышлять. Как выяснилось спустя некоторое время, тремя днями раньше, в Лазареву субботу, 27 апреля 2024 года, когда вспоминалось воскрешение Лазаря, душа одного нашего воина с именем Михаил постучалась к поисковикам в Беларуси. Он хотел вернуться на родную землю, к исадской церкви. Не иначе, этому поспособствовал святой исповедник Михаил? Об этом расскажем в следующей новости.
9 апреля 2024 года на телевидении состоялась премьера фильма телеканала «Вместе-РФ» в серии «Деревни России» о селе Исады на Оке. Он был так и назван — «Исады». Съёмки проходили на берегах Оки в июне 2023 года, во всю цвела липа, старые лиственницы выпускали молодые побеги мягких иголок. Звучал рязанский говор, его ещё можно изредка встретить. Пели прежде неслыханные песни Курчакова Антонина Фёдоровна, Исаева Мария Семёновна, нарядная Елисеева Любовь Алексеевна. Были кадры о сердце нашей земли — Старой Рязани с участием ведущего археолога Стрикалова Игоря Юрьевича. Выступал на воде со своими воспитанниками и судами собственной постройки Шаров Николай Владимирович. А осенью творческая группа снимала в Москве сюжеты с нашим знаменитым художником Виктором Ивановичем Ивановым. Как всегда, точны были его слова о нашей земле и человеке, обо всём, что нас окружает.
Все ждали выхода фильма. Вопросы сыпались постоянно. Когда и когда? Но авторы сказали так: документальное кино быстро не делается. Я бы добавил: хорошее документальное кино. Фильм оказался ярким, с прекрасной съёмкой и развитием сюжета. Впрочем, как и другие из серии «Деревни России». Всё честно, без натяжек, прикрас и идеологии. Фильмы киностудий прежних лет, хотя нам и дороги, местами страдали от «нужных» для власти слов. Этот рассказ об Исадах, снятый настоящими художниками кино, останется теперь, как память о наших днях. Достойный получился. За это благодарим и всегда ждём в гости сердечных и внимательных ко всему людей съёмочной команды:
Несколько месяцев назад было сделано важное открытие в источниковедении — атрибутирован синодик (книга для поминовений), хранившийся с 1918 года в Румянцевском музее (позднее — Ленинской библиотеке, ныне — Российской государственной библиотеке). Синодик был изъят в числе других ценностей в Спасском уезде Рязанской губернии. Московскими эмиссарами «от культуры» в уездном городе Спасске самые большие ценности помещичьих усадеб были отобраны из числа изъятого и вывезены в Москву. Часть из них, как водится в подобных обстоятельствах, осела по домам самих эмиссаров, которые позднее стали именоваться не только музейными работниками, но и коллекционерами. Когда коллекционерам требовались деньги, они благополучно продавали часть своих коллекций своим музеям, в которые годами ранее они не были сданы после научных командировок. Так в Румянцевском музее (позднее — РГБ) появился «фонд Долгова». История напоминает множество подобных «коллекций» из блокадного Ленинграда, когда неслыханные семейные ценности приобретались «коллекционерами» у умиравших людей за кусок хлеба.
Монастырь располагался в пойме Оки на песчаной дюне (ныне отделён руслами реки, образующими остров) и существовал до рубежа 18-19 веков, был упразднён в ходе екатерининской реформы по секуляризации церковного имущества. Его деревянные храмы обветшали, были закрыты и утрачены. Рядом с ними имелся древний некрополь, на котором, с большой долей вероятности, были похоронены попечители монастыря из рода знаменитого спасителя России Прокопия Петровича Ляпунова — его сын Владимир и другие члены рода.
Синодик начал составляться в 1701 г. и продолжал дописываться примерно до 1742-го. Но статьи основных богатых дворянских родов появились в первые годы.
В числе поминальных статей синодика значится 3 близких рода Ляпуновых, которые чтили этот монастырь, их представители проживали поблизости.
Открытием синодика стала поминальная роспись членов рода царевича Сибирского Василия Алексеевича. Находка стала неожиданностью. Сведения о земельной собственности царевича в окрестностях монастыря ранее не были широко известны.
Как в небольшом и достаточно удалённом от крупных городов монастыре появилась роспись потомков бывшего властителя Сибири Кучума? После нескольких военных поражений от казачьего атамана Ермака Тимофеевича и занятия им столицы ханства Сибирь (Кашлык) Кучум ещё долго воевал, потерпел поражение в сражении с отрядом письменного головы Андрея Воейкова, потерял власть над Сибирью и умер в степях. Его жён и детей торжественно привезли в Москву. Царь сохранил за ними высокие звания членов царской семьи (царевичей) и осыпал милостями. С тех пор потомки Кучума жили в столице и стали служить русскому царю.
Как Грушецкие связали потомков Кучума с Романовыми
Молодой царь Фёдор Алексеевич, едва вступая в возраст зрелости, стал быстро проявлять свою независимость от опеки бояр. И жениться он решил по любви и совету своих друзей на представительнице незнатной семьи смоленского дворянина польского происхождения – дочери Семёна Грушецкого Агафье.
Для всех Грушецких настал звёздный час. После царской свадьбы, состоявшейся в 1680 году, на них посыпались милости, в т.ч. боярские звания и земельные владения. Боярами стали называться родители невесты: Семён Фёдорович и Мария Матвеевна (иногда ошибочно писалась Ивановной*). «Боярыня Мария» заняла знатное положение при дворе. В числе пожалованных лично ей царём было несколько поместий под Москвой, а также в Шацком уезде «полсела Сасово с деревнями Вялсы и Мордвиново» и в Рязанском уезде село Дегтяное. Успенский Оболочинский монастырь располагался всего в 5 км юго-западнее Дегтяного.
Возвышение Грушецких сделало завидными невестами двух сестёр Агафьи. На одной из них, Анне, вскоре женился царевич Сибирский Василий Алексеевич, приблизившись таким образом и к царской семье.
В июле 1681 г. Агафья родила царю сына, но на третий день скончалась от родовой горячки, ещё через неделю умер и ребёнок. Современники сообщали о том, что эти события очень повлияли на здоровье царя, он сильно скорбел, что не помешало ему через 7 месяцев жениться на другой. Бывшая тёща, боярыня Мария, лишилась сразу всех постов при дворе. Начиная с 1683-го, все пожалованные царём имения она стала передавать или продавать второму зятю — Василию Алексеевичу, царевичу Сибирскому: в 1683 – рязанские имения, в 1688 – подмосковные. Мария Грушецкая скончалась монахиней в 1690 году и была похоронена в московском Вознесенском монастыре.*
О владельцах села Дегтяного
Предшествующую историю владения Дегтяным можно приблизительно отследить со времени воцарения династии Романовых. Ценность села, расположенного на Оке, в ближайшей округе бывшей столицы княжества очевидна. Вероятно, после изгнания поляков из Москвы и возведения на престол Михаила Романова в 1613 году Дегтяное получил во владение самый влиятельный из оставшихся в живых и около новой власти руководитель Первого ополчения – князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой. Из трёх главных лиц этого ополчения Прокопий Ляпунов был убит, Иван Заруцкий подался в разбойники. Князь Трубецкой был назван новой властью «спасителем Отечества» и пожалован огромными областями земель, а также более мелкими, но богатыми, владениями в разных частях страны. Среди них было Дегтяное в непосредственном соседстве с землями потомков руководителя ополчения Прокопия Ляпунова в Старорязанском стане. Вероятно, после смерти князя, оставшегося бездетным, в 1625 имение перешло к его второй жене Анне Васильевне. За ней оно оставалось примерно до конца 1620-х.
Приблизительно с 1628 или 1630 имение, по-видимому, в связи со смертью вдовы Трубецкой и отсутствием потомков, стало выморочным, вернулось в число дворцовых сёл и было пожаловано князю Алексею Михайловичу Львову. Львов владел им до своей смерти в 1653 (по другим источникам в 1656) году. Но и у него после 4-х жён детей не было. Для промежутка с 1656 по 1681 владельцы Дегтяного пока нам не известны.
Дегтяное оставалось за царевичем Сибирским Василием Алексеевичем с 1683 по 1718, когда для него самого настали чёрные времена. Это владение отражено в том числе в переписной книге 1709 года. Во время царской опалы все поместья были отобраны и вернулись приблизительно в 1727 году.
Связи потомков Кучума через Долгоруковых с Ляпуновыми
Другим браком Сибирские царевичи стали связаны с родом Долгоруковых. Брат царевича Василия Дмитрий Алексеевич был женат на Ксении Владимировне (в девичестве Долгоруковой), правнучке Прокопия Ляпунова и внучке его младшего сына Льва. В те времена родовые связи имели большое значение, их придерживались, ими пользовались для достижения положения в обществе, должностей и денег. Всех носителей той же фамилии, несмотря на дальнее родство, а также родственников породнившихся через браки семей (представители таких семей считали друг друга «свойственниками») всё равно почитали своими. Таким образом, царевичи Сибирские находились «в свойстве» с Долгоруковыми и Ляпуновыми.
Позднее, в начале 1730-х, сын царевича Василия Алексеевича Сергей женился на Анастасии Михайловне Долгоруковой. Связи между родами ещё более укрепились.
Ляпуновы ещё раньше царевичей Сибирских стали заключать супружеские союзы с Долгоруковыми. После возвышения Прокопия и его гибели, до начала XVIII века, это случалось трижды. Итогом одного из таких союзов стал переход в 1708 году ляпуновской вотчины в Исадах к роду Долгоруковых после свадьбы Агафьи Лукиничны Ляпуновой и Ивана Ивановича Долгорукова. Мужская линия от Прокопия Ляпунова пресеклась на его внуке Луке. Между кланами Ляпуновых и Долгоруковых установились многочисленные прочные связи. Где один брак, там и целый ряд тянется.
В окрестностях Оболочинского монастыря царевичи Сибирские были непосредственными соседями с Ляпуновыми, а с 1708 – Долгоруковым Иваном Ивановичем. Обе семьи были жертвователями, содержали Оболочинский монастырь!
Дело царевича Алексея
Царевич Алексей. (Худ. Ф.К. Бернард.)
Все помнят о том, что Пётр I или заморил в тюремном застенке, или прямо приказал казнить своего старшего сына царевича Алексея. Алексей воспитывался не теми воспитателями, придерживался отличных от отца взглядов на жизнь, чурался многих реформ Петра I и во многом, наоборот, поддерживал старинный уклад, собственный путь России. Царь заточил мать Алексея в монастырь против её воли, чтобы жениться на иностранке с туманным прошлым. Гнев царя против сына увеличился с появлением наследника от новой жены. Пётр доходил до угроз расправы над Алексеем, поводом для которых было нежелание и неспособность сына с неистовством отца участвовать в продвижении государственных дел. Алексей был с детства запуган, труслив, нерешителен и, вследствие этого, склонен к подлости и наветам. Несмотря на это, многие несогласные с деяниями Петра I не исключали, что Алексей может стать наследником, собирались вокруг него и общались между собой. Многие члены этого кружка деятельно участвовали в реформах Петра, но в то же время выстраивали отношения с Алексеем, давали ему советы, втирались в доверие на всякий случай.
Долгоруков Василий Владимирович. (Худ. Г.-Х. Грот.)
Затем последовал побег Алексея за границу и возвращение его царскими посланцами. Обманами и обещаниями отеческой милости его заманили в Россию, где он сразу же попал в тюремные застенки, началось царское следствие. Сначала его морально ломали, а ближе к концу применили и физические пытки. Алексей сам много рассказывал, стараясь отвести от себя любое обвинение, отрицать самое очевидное в своих поступках, всё, что знал и не знал, придумывал многое на ходу. Выдал всех, кто с ним общался, многих оклеветав выдумками. По делу царевича Алексея были схвачены и подвергнуты пыткам самые влиятельные люди. Среди них оказались генерал-фельдмаршал Василий Владимирович Долгоруков (двоюродный брат владельца Исад Ивана Ивановича Долгорукова) и царевич Сибирский Василий Алексеевич.
Царевич Сибирский Василий был виновен в том, что отправлял царевичу Алексею Петровичу несколько писем. Алексей заявил, что Василию была известна его переписка с русскими за границей, которые способствовали его побегу. Доверенный человек Алексея, также находившийся под следствием, заявил, что сибирский царевич знал о побеге Алексея и хвалил его, а также «взял у несчастного Алексея Петровича на сохранение червонцы и утверждал, что духовник царевича протопоп Егор повенчал царевича с предметом его увлечения Ефросиньей».**
Царевич Сибирский Василий был схвачен. Его избивали и подвешивали на дыбе, но он упорно отрицал все наговоры и ни в чём не сознался. Лица, проводившие следствие, постановили «учинить его свободным, a где ему жить, о том великий государь укажет». Пётр I своим указом 24 марта 1718 сослал царевича Василия в Архангельск. О его жизни в Архангельске современники писали противоположные вещи. Те, кто надеялся заслужить расположение государя, лили на него грязь и сообщали о том, что он якобы стрелял там по куполам церквей, сокрушался, что его предки потеряли власть в Сибири, а иначе был бы он там правителем. В то же время есть сведения об участии его в обновлении местных церквей. Доносы на Василия возымели некоторые последствия. Царевичу, его братьям и потомкам запрещено было впредь именоваться царевичами, но только князьями Сибирскими, дабы обезопасить царские права на Сибирь от притязаний представителей этой семьи.
Царевич Василий Алексеевич был прощён, вероятно, как и Долгоруков, после коронации Екатерины I. После воцарения Петра II – сына казнённого Алексея Петровича, ранее отобранные имения вернулись Сибирским.
Запись рода царевича Василия Сибирского сделана в синодике Оболочинского монастыря, вероятно, между 1701 и 1709 годами, до начала царской опалы. Дегтяное принадлежало в то время царевичу, который, судя по посещению им или его близкими монастыря, бывал там и чтил его. Среди поминавшихся за упокой можно достаточно достоверно выявить тёщу Василия «боярыню Марию» (ум. 1690), брата Григория Алексеевича (ум. 1685), жену Григория Анну (ум. 1688). В то же время синодик упоминает имена некоторых людей как живущих. Любопытно, что среди них нет жены Василия Анны Семёновны. Имя самого Василия стоит уже само по себе в заглавии статьи, следовательно, он был жив. Нет вообще упоминаний об их сыновьях Якове (род. 1709), Сергее (род. 1710) и Фёдоре (род. 1717). Это свидетельствует о том, что они ещё не родились.
Семья царевича во время его архангельской ссылки пребывала вместе с ним. Но возвращение в Дегтяное было. Есть вероятность, что в утраченном некрополе Оболочинского монастыря рядом с Ляпуновыми были и могилы родных царевича Сибирского Василия Алексеевича. Может быть, и сам царевич похоронен там. Не случайно ведь он или его близкие завещали вечное поминовение членов его рода в храмах именно этого монастыря.
Писцовые книги XVI-XVII века — одни самых древних источников знаний об окрестностях Старой Рязани, они дают описания земельных владений, рек и озёр, названий многих урочищ и другие описания окрестностей села Исады. Большая часть этих названий прошла через века и сохранилась до сих пор. Основной задачей описаний было установить и закрепить размеры земельных владений, полей, лугов, рыбных и бортных мест для правильного и законного наделения ими владельцев, для закрепления пожалований дворянам, поместий и вотчин монастырям. Налоги в царскую казну в то время платились в зависимости от размера земельных угодий, в первую очередь пахотной земли. Но качество угодий везде было различным, государству трудно стало справляться с уловками налогоплательщиков, которые старались скрыть свои доходы. С 1630-х годов начались реформы, переводившие налогообложение на новую основу, расчётной единицей которой стал двор (дом с прочими хозяйственными постройками) тяглового, подвластного своим господам, населения. С каждого тяглового двора положено было платить налоги. Немного позднее дошла очередь до подушного (поголовного) обложения этого населения. Реформы продолжились в 1670-х годах. Задачей новых переписных книг был учёт количества дворов, в которых проживали крестьяне и бобыли. Они перечисляли состав только мужской части подворий, вплоть до полугодовалых мальчиков, женская налогом не облагалась.
Если с крестьянами более-менее всё понятно, то кого называли бобылями — мнения расходятся. В более позднее время бобылём называли в просторечии вконец обедневшего крестьянина, потерявшего свою семью и личный надел земли. Такие люди вынуждены были батрачить у хозяев или нищенствовать. Но исконное значение слова бобыль, видимо, было иным. Они жили как на селе, так и в городах, занимались как земледелием, так и были ремесленниками, мелкими торговцами, часто нанимались на работу. Бобыли платили особый налог (оброк) землевладельцу, называемый «бобыльщиной». Более того, на вновь осваиваемых русским государством землях Поволжья и Предуралья, заселённых финно-угорскими и тюркскими народами, бобылями становились часто представители местного населения, платили ясак (налог с инородцев) и часто переходили в местное служилое (нёсшее военную службу) сословие тептярей. Иными словами, основной чертой бобылей было их положение свободных людей, которые были достаточно бедны и искали источник для своего существования в различных областях, часто связанных с воинской службой.
Переписные книги 1637-1640 гг по владениям Владимира Прокопьевича Ляпунова в Исадах, а затем 1678 года по владениям стольника Луки Владимировича Ляпунова сообщают нам о высокой доле бобыльских дворов относительно крестьянских. Особенностью Исад было то, что они сосредотачивались не на южной, вотчинной (закреплённой за хозяином навсегда и передаваемой по наследству), части села, приближённой к церкви Воскресения Христова, а на поместной (она могла быть изъята у дворянина царём и передана в другие руки), расположенной к северу от Глухого ручейка. Семьи бобылей в Исадах были многочисленны детьми, что не даёт повода считать этих бобылей утратившими семью нищими. На той же части Исад располагались и дворы других землевладельцев, Чевкина и Колтовского, в основном также бобыльские. Мы помним, что Ляпуновы, как и Чевкины с Колтовскими, были потомственными дворянами-воеводами. Прокопий и его сын Владимир, а затем и Лука Владимирович обязаны были снаряжать с собой в боевые походы примерно от 18 до 24 послужильцев (боевых холопов), причём не менее половины этого отряда должны были быть конными. Такое войско могло жить в Исадах и Аргамаково (Руднево), где были все условия для размещения людей, кормовые угодья для животных. В стенах Переяславля (Рязани), на подворье Ляпуновых, содержать их всех было тесновато и накладно. Вполне можно предположить, что свободные люди и даже обедневшие представители старых рязанских боярских родов (дети боярские) могли поступать на службу к Ляпуновым, Чевкиным и Колтовским, заключать договор займа средств — кабалу, лишавшую их взамен личной свободы. Постепенно такие кабальные люди могли отходить от ратных обязанностей, например, за ненадобностью или по немощи и старости. Они переходили в разные времена в пахотные солдаты, черносошные (лично свободные) крестьяне или крестьян-однодворцев, могли уйти на службу митрополиту Рязанскому в монастыри, откуда монахи (чернецы) также привлекались к воинской пограничной, дозорной и станичной службе, наряду с казаками. Ещё позднее, во времена Екатерины II, из черносошных и монастырских часто они становились уже лично зависимыми от помещика крепостными крестьянами.
Относительно исадских крестьян и бобылей нужно заметить, что они часто и в значительном количестве в 1620 — 1670-е годы бежали с земли. Пограничные крепости и казачье сословие были относительно недалеко, начинаясь от Ряжска и уходя в сторону истоков Воронежа. Некоторые источники прямо указывают, куда они бежали — на Дон, пополняя ряды не только городового и станичного, но и вольного донского казачества. Бывшие боевые холопы хорошо знали походную воинскую жизнь и легко могли сняться и уйти в казаки, бросив все обязательства к бывшему господину, особенно в голодные, моровые годы, при упадке хозяйства землевладельца от неурожаев и прочих напастях.
Исследователь времени позднего средневековья на Рязанской земле М.Б.Оленев приводит в своих работах любопытные свидетельства, что на времена налоговых реформ XVII века приходится резкое вытеснение из документов и общественного бытования древних славянских имён, которые заменяются сугубо именами в честь христианских святых. К таким именам относились, например: Безсон, Добрыня, Дружина, Ждан, Замятня, Истома, Меньшик, Милован, Ненаш, Неустрой, Поздняк, Томил, Третьяк и другие. Автор приводит доказательства (не давая им объяснений), что в основном носителями старославянских имён, а также прозвищ были не крестьяне, а бобыли. Судя по всему, имея личную свободу, они также имели большую независимость и устойчивость в обычаях. Это обстоятельство также укрепляет нас в мыслях, что бобыли в старорязанской округе могли являться переходным по своей природе младшим воинским сословием.
Наряду с именами всегда существовали прозвища, которые попадали и в документы. Фамилия закреплялась, как правило, за выдающимся по каким-то причинам или жизненным обстоятельствам человеком. Она выделяла его из сообщества того сословия, к которому он принадлежал. Человек мог быть носителем определённых ценных умений (кузнец, плотник) или происходить из необычной среды (чернец, бывший служитель церковного владыки — архиерея), иметь выдающийся внешний отличительный признак. Но в XVII веке фамилии редко оставались устойчивыми в бедных сословиях. Род, едва начав именоваться по одному из своих выдающихся представителей, мог так же легко потерять прозвище или сменить его на другую «фамилию». (Фамилии, образованные от имени отца или деда стали распространёнными только в XVIII-XIX вв.)
Тем не менее, переписная книга 1678 года донесла до нас пару фамилий, которые бытуют в Исадах и сегодня. Одна из них — Чернецов. Она была достаточно распространённой, т.к. выходцами из чернецов могли быть разные люди в соседних селениях (вспоминаем ближайший к Исадам Оболочинский монастырь). Следовательно, они могли оказаться просто однофамильцами. Пока мы не можем с точностью сказать, что Чернецовы наших дней — потомки живших в Исадах во второй половине XVII века. По сведениям переписной книги 1637-1640 гг, Антон Лукич по прозвищу Чернец, бежал вместе с братом Акимом Лукичом в 1636 году. В книге 1678 года перечислены два двора их четверых сыновей, которые уже назывались все Чернецовыми.
Весьма укоренившейся к тому времени и также распространённой была фамилия Кузнецов. Открытием книги становится прозвище одного из представителей рода Кузнецовых — Ленбина. Оно стало основой одной из сдревнейших исадских фамилий — Лебиных (Лёбиных). Сидор, сын Акинфия, по прозвищу Ленбина был в 1678 году главой своего двора, на котором проживал также его родной брат Ермолай с сыном. У самого Сидора было 3 детей. Женская часть двора была обычно равна мужской. Таким образом, не самый большой двор Сидора состоял примерно из 12 человек.
От чего произошло прозвище и одна из первых наших фамилий? Лен (лён) — это не известное всем растение. Сидор не выделялся бы из числа односельчан тем, что возделывал лён, им занимались все поголовно. Ещё одно значение этого слова почти вышло из употребления, так назывались шейные сухожилия, жилы. Сидор был обладателем жилистой крепкой шеи! Суффикс и окончание слова (-бина) как раз и означает нечто выдающееся, большое. Сходны по своему образованию слова: ложбина и чужбина. И тут обращусь к воспоминаниям своего детства и имени нашего дорогого заслуженного художника Виктора Ивановича Иванова… Как-то очень пытливый и доброй души человек подметил, что на картинах Иванова изображены знаменитые «рязанские затылки», как он их назвал, сильные жилистые и худощавые шеи наших мужиков. Он показал в художественном альбоме картины, и я случайно запомнил это меткое определение на всю жизнь! Совпадение? Но этот внимательный человек был несколько сродни Лёбиным!
Удивительно, что на 1678 год доля крестьянских и бобыльских дворов, у глав которых были фамилии, составляло более половины, 52%. Вот они:
Крестевы
Корелины
Ласины
Королевы
Кузнецовы
Зуборевы (Зубаревы)
Воронины
Владычнины
Паршины
Бродышевы
Замятнины
Мешуровы (Мишуровы)
Чеченевы
Плотниковы
Гуселковы
Истомины
Чернецовы
Шуваевы
Теснины
прозвище Бессонка
прозвище Ленбина (Кузнецов)
Если переписные книги 1637-1640 гг (по Исадам) ранее публиковались исследователями, то публикация книги 1678 года (РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Д.13343. Л.646-652об.), видимо, будет первой в нашем прочтении. На благо будущих исследователей!
«В селе в Исадех на церковной земле двор попа Ивана да у него, попа Ивана, во дворе бобыль Фатка Иванов.
Двор попа Харитона да двор дьякона Данилка.
За Лукою Володимеровым сыном Лепуновым в вотчине в селе Исадех крестьянских и бобыльских дворов.
Двор Харлашко Савельев, у него детей: Андрюшко да Евтюшка. У Андрюшки сын Ивашко 5 лет.
Двор бобыль Мишка Иванов, у него 3 пасынка: Калинка да Савка, да Васка Вавиловы дети. Да у него ж племянник Сенька Мамонов, у Сеньки сын Васка. Да у него ж зять Е(гуп)ка Игнатов.
Двор бобыль Юрка да Елисейко, да Митка Антоновы дети. Юрки детей: Мишка да Минька 10 лет. Да у него ж двоюродные братья: Фетька да Демитька Арьтемьевы дети (К)рестевы. Да с ними же, Юрькою, брат их сведеной Зиновейка Давыдов.
Двор Павко Трифанов, у него детей: Левка да Васка. У Левки сын Исайко 2 лет. Да с ним же, с Левкою, двоюродный брат ево Лахтионка Назарьев. У Лахтионки детей: Афонка, Гришка 10 лет, Васка 3 лет.
Двор бобыль Гришка да Еремка Афонасьевы дети. У Гришк(и) детей: Антипка 10 лет, Пронка 3 лет. Да с ним же, Гришкою, пасынок Епифанка Исаев сын. У Еремки Афонасьева детей: Крисанка да Евтюшка, Яшка 9 лет, Сенька 6 лет.
Двор бобыль Панька Василев сын Ласин. У него детей: Яшка да Стенька, да Сафонка 10 лет. Да с ним же племяник ево: Савка да Гришка, да Якушка Большой Демидовы дети. Яшка Меньшой в бегах. Бежал во 174 [1666] года. С ним же, с Панькою, брат ево сведеной Амелька Андреев сын. У него, Амельки, детей: Федотка, Евтюшка 10 лет, Васка 7 лет. У Савки сын Тимошка 6 лет.
Двор бобыль Марчка Семенов. У него детей: Иевка да Макарка. У Иевки сын Стенька 8 лет. У Макарки сын Самошка 3 лет. Да с ним же племянник Васка Игнатьев да Терешка Марков. У Терешки сын Федка 3 лет.
Двор Максимка да Силка Ивановы дети Корелины. У Максимки детей: Кирилка да Ульянка. У Кирилки детей: Анашка 5 лет, Фирска году. У Силки детей: Трушка 8 лет, Елфи(м)ка 4 лет.
Двор Порфенька да Сенька Михайловы дети Меньшога. У Перфилки детей: Фетиска 10 лет, Титка 3 лет. У Сеньки детей: Амелка 13, Ерофейка 10 лет, Пронка полугода. С ними же брат их двоюродной Зеновейка Степанов сын Меньшога. У Зеновейки детей: Фомка 10 лет, Пронька 7 лет. Да с ними ж, Парфенькою да Сенькою, племянники их: Дейка да Давытка, да Антошка Евдокимовы. У Стеньки сын Стенька 8 лет.
Двор бобыль Юрка Семенов да с ним приемыш Серешка Микифоров. У Серешки сын Юрка 2 лет. У Юрки зять ево, Гаврил Григорьев.
Двор бобыль Акиньфейка да Давытка, да Волотка Борисовы дети Королевы. У них зять Пронька Иванов. У Проньки детей: Яшка да Стенька.
Двор крестьянинь Абрамка Никонов сын Королев. У него детей: Яшка 14 лет да Данилка 5 лет, да Тимошка году. Да с ним же племянники: Нестерка да Се(н)ка, да Тараска Пахомовы дети. Да с ним жа брат их сведеной Мамонка Иванов. У Мамонки сын (Ив)ка трёх.
Двор Микитка да Якушка, да Сафрошка, да Петрушка, да Гурка 15 лет, да Фонька 10 лет Борисовы дети Кузнецовы. У Микитки детей: Зотка 3 лет. У Якушки сын Фомка полугоду.
Двор Сидорка – прозвища Ле(н)бина да Ермошка Акинфеевы дети Кузнецовы ж. У Сидорки детей: Мосейка да Васка, да (Я…). У Ермошки сын Минка 3 лет.
Двор Фетка да Елиска, да Митрошка Ивановы дети Воронины. У Фетки сын Гришка. У Елисейки детей: Елфимка да Игнатка, да Силка 12 лет, да Ивашка 7 лет. У Митрошки детей: Епифанка 14 лет да Мартинка 4 лет.
Двор бобыль Гришка да Сенка Самойловы дети. У Гришки зять Фетка Мелент(тьев) да у Фетки сын Зеновейка 2 лет. Да с ними ж брат их двоюр(одной) Ивашка Федоров, у него сын Вакулка.
Двор бобыль Андронка да Фомка Прокофьевы дети Зуборевы. У Андронка зять Аниска Федотов. У Фомки сын Ивашка 12.
Двор бобыль Ивашка да Харитошка, да Панка Ивановы дети. Да с ними ж двоюродные братья: Ивашка Фёдоров, у Ивашки сын Мишка 12 лет да Ивашка 5 лет. Да у Ивашки детей: Сидорка да Стенка, да Стенка ж, да Стенка Меншой 12 лет, да (Ачверч)ка 5 лет, да Арефейка 3 лет. У Сидорки сын Игнатка 2 лет.
Двор бобыль Дениска Макаров да Елфимка Макаров же. У Дениски детей: Абакумка 6 лет да Оска 5 лет, да Фетиска 3 лет. У Елфимка сын Петрушка.
Двор бобыль Ивашка да Гаврилка Кондратьевы дети Бродышевы. У Ивашка детей: Артюшка да Ларка 10 лет. У Гаврилки детей: Артюшка да Мишка 10 лет.
Двор бобыля Кирюшка Васильев. У него детей: Мишка да Кондрашка 9 лет, да Юрка 4 лет, да Сенка году.
Двор бобыль Малофейка Семенов. У него детей: Петрушка да с ним же 2 пасынка: Яшка да Ивашка Дарофеевы дети. У Яшки детей: Панька 8 лет да (Яш)ка 5 лет.
Двор бобыль Афонка Артемьев сын Замятнин. У него детей: Митка 10 лет да Андрюшка 3 лет. Да с ним же, Афонькою, зять ево Антошка Алферьев да племянники: Власка да Федка Пакратьевы дети Замятнины. У Власки детей: Симонка 10 лет, Пронка 3 лет.
Двор бобыль Порамошка да Кузка Мартиновы дети. У Куски сын Ивашка.
Двор Андроша Емельянов сын Владычнин. У него детей: Ивашка да Ивашка ж, да Кирюшка с Лазарка. У Ивашки Болшого сын Панка 8 лет да Ивашка 6 лет.
Двор бобыль Алешка Савелев. У него детей: Васка да Юрка. У Васки детей: Мартинка 8 лет да Федоска 6 лет. У Юрки детей: Филка 8 лет да Кондрашка 3 лет. У него ж, у Алешки, внук Кленка Иванов 8 лет. Да с ним же племянник Матюшка Викулин. У Матюшки детей: Сенка да Акинфейка 10 лет, да Олешка 8 лет. Да у Матюшка ж Викулина племянник ево Абрамка Кондратьев.
Двор бобыль Гришка да Сафонка, да Андрюшка Григорьевы дети Мешуровы. Да у них же племянник К(л)енка Савелев. Да Вка Мишуров же сыном с Тимошью бежали в 171 [1663] году.
Двор бобыль Микишка Яковлев сын Мишуров. У него детей: Венедихтка 12 лет да Рамашка 10 лет. Да с ними ж, Микишкою, брат ево двоюродной Назарка Алексеев. У Назарки детей: Петрушка да Фомка 14 лет, Першка 10 лет, Фролко 2 лет. Да у Назарки ж племянник Артюшка Мартинов. Да с ним же, Микишкою, зять ево Карпушка Васильев. У Карпушки сын Гришка 2 лет.
Двор Екимка да Захарка Ивановы дети Паршина. У Екимки детей: Мартинка да Карпушка 10 лет. У Захарки детей: Сенка да Ютка да Федка 10 лет. У Семки Захарьев сын Ивашка 3 лет. Да с ним же двоюродныя братья: Кирюшка да Ивашка да Дениска Спиридоновы дети Паршина ж. У Кирюшки Сафрошка. Да у них же племянник Антипка Антонов.
Двор Кирюшка Федоров. У него детей: Калинка да Малофейка, да Сафонка, да Матюшка, да Игнатка 10 лет. У Малофейки детей: Кузка 5 лет, Карпушка 3 лет, Стенка году.
Двор бобыль Кленка да Алешка Прокофьевы дети Паршина. У Кленки детей: Петрушка 9 да Мартинка 6 лет, да Акинфейка 3 лет. У Алешки сын Ивашка полугоду.
Двор бобыль Андрюшка Иванов да у него ж племянники: Сенка да Васка, да Михейка 9 лет Сидоровы дети.
Двор бобыль Дарофейка Кондратьев. У него детей: Микитка да Ивашка. У Микитки детей: Гурка 5 лет да Антошка году. А Ивашки сын Аничка 2 лет. У Дарофейки племянник Дронка Елистратов. У Дронки детей: Елфимка 8 лет да Панка 4 лет.
Двор бобыль Карпушка да Елисейка Купреяновы дети. У Карпушки детей: Афонка да Якушка 4 лет. Да у Елисейки сын Петрушка. Да у них же брат их Костка Алексеев. У Костки детей: Алешка 7 лет да Самошка полугоду. У Карпушки пасынок Парфенка Федоров.
Двор бобыль Селиверстка да Гаврилка Козмины дети. У Селиверстки детей: Андрюшка да Митка, да Васка, да Харитонка 12 лет.
Двор бобыль Пронка Савелев сын Чеченев. У него детей: Фолимошка 12 лет да Ивашка 8 лет. Да у него ж племянники: Фектистка да Кондрашка, да Юрка 12 лет Филиповы дети, да у него ж Федка да Оска Петровы дети.
Двор бобыль Данилка да Анцифорка Семеновы дети Плотниковы. У Данилки сын Игнатка, у Анцифорки сын Пронка да Наумка.
Двор бобыль Микитка да Евтифейка Филиповы дети Гуселковы. У Микитки детей: Левка да Арефейка 8 лет, да Якушка 6 лет. У Евтюшки детей: Максимка да Викулка. Да у него ж, Евтюшки, пасынок Алимпейка Трифонов.
Двор бобыль Марчка да Ивашка Ивановы дети Истомина. У Ивашки детей: Сафронка 10 лет да Юрка году. У Марчки зять Гришка Филатов. У Гришки детей: Пронка 5 лет да Митка полугоду. Да у них же двоюродной брат Фочка Леонтьев сын Истомин.
Двор бобыль Ивашка Фомин. У него детей: Костин да Ивашка 10 лет.
Двор Елфимка Анофреев сын, прозвище Бессонка. У него брат Левка Андреев. (У емел) сын Абакумка да у него ж, Елфимки, пасынок Гурка да Костентинка, да Анисимка Остафевы дети. У Левки детей: Тимошка да Рамашка 7 лет. Да у него ж племянник Ивашка Степанов 15 лет.
Двор бобыль Гурка Алексеев да Якушка, да Ермошка, да Петрушка Савелевы дети. У Гурки зять Евстейка Устинов. У Якушки детей: Андрюшка 10 лет да Антошка 6 лет.
Двор бобыль Стенка Дементьев. У него детей: Карпушка да Ермошка. У Карпушки детей: Сенка 8 лет да Еремка 6 лет. Да Мишка, да Юрка Евфремовы дети. Да у него ж зять Панка Карпов. У Панки детей: Артюшка 10 лет да Ларка 6 лет.
Двор бобыль Андрюшка Васильев. У него сын Карпушка году. У него ж племянник Овросимка Иванов. Да у него ж зять Титка Павлов.
Двор бобыль Ивашка да Кирюшка Антоновы дети Чарнецовы. У Ивашки детей: Мишка 5 лет да Де(м)ка 2 лет. У Кирюшки сын Гришка 4 лет. Да у них же брат сведеной Федка Степанов. Да у него ж племянники: Ивашка Авдокимов.
Двор бобыль Сенка да Сидорка Екимовы дети Чернецовы. У Сенки детей: Ивашка да Петрушка. У Сидорки сын Кленка 3 лет. Да у них же племянник Фодейка Фомин полугоду, да Титка, да Микитка 30 лет, да Ивашка 8 лет Крисанфовы дети.
Двор бобыль Меркушка Иванов сын Шуваев. У него детей: Ивашка да Бориска 8 лет, да зять Микитка Максимов.
Двор бобыль Ларка Яковлев сын Теснин. У него детей: Гришка да Архипка, да племянник Левка Прокофьев.
11 дворов крестьянских, а людей в них 99 человек, 32 двор бобыльских, а людей в них 257 человек. (Ково) ево за Лукою Лепуновым в селе Исадех в вотчине крестьянских и бобыльских 43 двора, а людей в них 356 человек.»
Крестовоздвиженская церковь в селе Рясы. 1950-е годы. Уничтожена в 1956 году.
Мы получили прекрасный очерк по итогам генеалогических исследований Игоря Кондрашова о происхождении некоторых фамилий села Ряссы. Ранее село называлось Верхними Рясами, т.к. оно располагалось по берегам верхнего течения речки Рясы. В давние времена в низовьях той же речки, неподалёку от Муратово, также была расположена небольшая деревушка, называемая, в отличие от крупного села Верхние Рясы, Нижними Рясами. Позднее Нижние Рясы исчезли, а Верхние в начале XX века слились с соседней деревней Аргамаковой (не путать с одноимённой в приходе села Исад) и стали называться просто Рясами (или Ряссами). Автор исследования ведёт свои корни по материнской линии из Ряс. Но в ходе своих поисков он установил, что его предки были переселены в начале XIX века в Верхние Рясы из Аргамакова (исадского прихода) помещиком Григорием Павловичем Ржевским во время продажи исадского имения Кожиным. Во владении Ржевского тогда находились обширные земли, разбросанные лоскутами в старорязанской округе. Все они достались этому знаменитому владельцу крепостного балета по наследству через несколько поколений по материнским линиям, а изначально они принадлежали ещё Ляпуновым. Затем дочь Луки Владимировича Ляпунова стала Долгоруковой, её дочь стала Мещерской, а её дочь уже Ржевской в замужестве. В это лоскутное одеяло входили наиболее крупные части в приходе исадской церкви (Исады, Аргамаково, Муратово), более мелкие в сёлах Верхние Рясы, Задубровье, деревне Воружка. Поэтому при всех упомянутых землевладельцах то реже, то чаще случались перемещения между этими селениями крестьян, в основном выдаваемых замуж девиц. Но крупных переселений семьями не отмечалось. Из Исад и Аргамакова девиц в Задубровье и Рясы выдавали редко. Между 2-й и 3-й ревизией (переписями населения 1748 и 1761 года) таких случаев было 3 в первое село и 1 во второе. В то же время обратные потоки выдаваемых замуж девиц были значительно мощнее, по 12 невест из Задубровья и Ряс.
Приблизительно в 1810-1811 году Ржевский переселил в Верхние Рясы 2 семьи полностью и третью семью разделил, из неё 1 душу (речь только о мужской части семей) оставил крестьянствовать в Рясах, 2 братьев взял себе в дворовые (к ним были взяты в дворовые ещё 4 человека, по 1 из разных семей) и оставшуюся часть семьи из 3 мужчин переселил в Задубровье. Также ещё одна семья была переселена в д.Воружка. Таким образом, наши селения тесно связаны кровными узами испокон веков.
Кроме того, в Рясах отмечен большой приток переселённых из тверских имений Ржевского, из Торжокского (Новоторжского) уезда. Таковые случаи в Исадах были редки, известны 2 девицы из упомянутого уезда, деревень Далекуши и Свёклиной, выданных замуж в исадском приходе в 1806 году. Обе деревни находились в составе исконного родового имения Ржевских вокруг села Коростково, оно принадлежало ещё деду Григория Павловича, капитану флота Матвею Васильевичу Ржевскому. «Тверской след» в Рясах был более внушительным. Отметим, что село Ряссы являются родиной матери нашего уважаемого художника Виктора Ивановича Иванова, которому исполнится в этом году 100 лет. Теперь дадим слово самому автору исследования.
«За время изучения своей родословной в Рязанском областном архиве накопился достаточный объем информации для помощи в поисках своих предков тем, чьи корни из этого села. Все данные ограничиваются 1899 годом.
Попробуем проследить историю некоторых крестьянских семей села Рясс. В исповедальной росписи за 1899 год встречаются следующие фамилии (некоторые из них менялись время от времени) крестьян.
Алексахин (Меркашев)
Амелькин
Барыкин
Белобородов
Башкиров (ФИЛИН)
Бирюков
Бобров
Боронина
Буняшин
Буробин
Вальков
Гусев (Гуськов)
Дрынков
Ермаков
Жунов
Журавлев
Зотов
Ионов
Исаева
Истомин
Кирюхин
Лемешов
Летков
Мусатов
Печалин
Попов
Прошкин
Рогозин
Сидоров (Ушанов)
Силин (СЕЛИВАНОВ)
Солодухин
Туляков
Ушанов
Филаткин
Чаругин
Шатков
Всё ниженаписанное является результатом анализа архивных документов и не претендует на истину в последней инстанции.
Алексахины.
По последней ревизии числились за капитаншей Авдонковой Марией Ивановной. Родословная, на данный момент времени, прослеживается до середины 18 века. Фамилия, видимо, образовалась от имени Александра Леонтьева (Леонтьев это не фамилия а отчество, раньше говорили Александр сын Леонтьев) 1740-1808.
Амелькины.
Имеют общих предков с Ионовыми. Происходят из крестьян Тверской губернии. Принадлежали Ржевским. Фамилия взята, вероятно, от имени Емельяна Зосимова (уволен со службы для прокормления матери кантонист, крестьянин, его отец Зосим Иванов рекрут в 1830).
Барыкины.
Появляются в Рясах после 1830 года, когда произошел раздел наследства после смерти Ржевского Григория Павловича (18.10.1763 — 11.05.1830. Действительный камергер, рязанский вице-губернатор).
Дополнение. После изучения метрических книг села Заполья удалось выяснить, что ветка Барыкиных в Рясах — это часть древа Барыкиных из Заполья. Году так в 1849 из Заполья в рясскую семью перевели мальчика 13 лет (младший самый) приемышем, как тогда говорили. Он женился на дочери главы семьи и это стала линия рясских Барыкиных.
Башкировы (они же Филины).
По последней ревизии, числились за капитаншей Авдонковой Марией Ивановной. Появляются в Рясах в 1825 году.
Белобородовы.
Ситуация схожа с Барыкиными. Происходят из Села Заполья.
Бирюковы.
По последней ревизии числились за капитаншей Авдонковой Марией Ивановной. Линия прослеживается на данный момент на начало 19 века.
Бобровы.
Появляются в Рясах относительно недавно. В 1850 году, куплены Авдонковыми из Пронского уезда у Леонтьевых.
Боронины.
1899 году фамилия эта встречается один раз — у вдовы Прасковьи Филипповой Борониной. До этого она была за мужем за Вальковым Семеном. По моей версии они все же были крепостными Ржевских. По метрикам 1869 года встречается некто Боронин Александр Андреев, который, в свою очередь, был переведен Ржевскими из Заполья в 1845 году.
Буняшины.
Старожилы села. Переведены Ржевским Григорием Павловичем из деревни Аргамаковой (после продажи деревни Кожиным) в 1811 году.
Буробины.
Вышли из одного корня с Печалиными. Происходят из крестьян Тверской губернии. В Рясах появились в 1824 году. По последней ревизии за Ржевской Екатериной Соломоновной.
Вальковы.
За Ржевскими. Первое упоминание в ревизской сказке 1834 года. Откуда переведены пока не удалось выяснить. После долгих поисков удалось определить место выхода. И так в ревизской сказке 1834 года после раздела наследства действительного камергера Ржевского Григория Павловича (18.10.1763 — 11.05.1830), Село Рясы перешло его сыну Михаилу Григорьевичу (1795-1856), который, поговаривают, был прототипом всем известного поручика — героя многочисленных анекдотов. Жена его Екатерина Соломоновна в девичестве Мартынова — старшая сестра Николая Соломоновича, противника Лермонтова на его последней дуэли.
В списках крестьян села Ряс появилась семья Тимофея Степанова (его потомки и будут рясские Вальковы). Откуда их барин перевел или купил, данных не было. В окладной книге 1816 и 1834 годов ничего об этом так же не сказано. Попалось мне дело о наследстве (датировано 1830 годом) Григория Павловича Ржевского, где он в своем духовном завещании описывает все свое имущество и владения, что кому достанется и т д. Почерк там еще тот, пару раз я брался прочитать сей документ, но все никак до конца не мог осилить. Пришлось набраться терпения, так как это один из немногих документов, который мог навести, хотя бы задать, направление поиска.
Под 16 пунктом идет следующая запись: «Да без земли купленных мною с аукционного торга в Рязанском Губернском правлении и поданной из Рязанской Гражданской Палаты в 1829 году шесть душ мужского пола Спасского Узда села ИНЯКИНО».
Дальше дело техники. Место выхода — село ИНЯКИНО Спасского уезда Рязанской губернии. инякинские и рясские Вальковы имеют общего предка. Примечательно, что у крепостных фамилии зачастую не указывали в ревизских сказках и метрических книгах, а вот она, получается, была и одна на семью.
Гусевы (они же Гуськовы).
В Рясах прослеживаются до 1825 года. В 1858 году за Авдонковыми. Тут надо уточнить, что один из зятьев Гусевых взял, как бы сейчас сказали, фамилию жены, хотя сам он родом из Разбердеева, так что поиски по этой мужской линии могут увести хотя и в не далекую, но все же, другую местность.
Дрынковы.
Одна семья в 1899 году, глава семьи Александр Трофимов (1830 — 1900), отставной солдат.
Ермаковы, Чаругины, Гришины, Филаткины.
Из крепостных помещиков Ржевских.
Почему вместе? Все эти четыре рода имеют одного общего предка — Максима Фёдорова (1737-1812). Впоследствии от его внуков: Ермолая — пошли Ермаковы, Марея — Чаругины, Григория — Гришины, Филата — Филаткины. Одни из старожилов села, появляются в записях исповедальных росписей за 1747 год.
Жуновы.
Из крепостных Ржевских. Основатель рода Никифор Иванов родился в Аргамаково где-то в 1747 году и был подкинут, женился в 15 лет на племяннице своего приемного отца. Фамилия была изначально Жужуновы, потом, видимо, убрали лишний слог.
Журавлевы.
Из крепостных Ржевских. Переведены из Заполья в 1848 году.
Зотовы.
Из крепостных Ржевских. Основатель рода — Зот Кириллов (1803 — 1882) переведен со своим дядей Дмитрием Борисовым в Рясы из Аргамаково в 1811 году. По моей версии (притянута за уши, возможно) Зот Кириллов — сын Кирила Никифорова из рода Жуновых. Поиск Зота по сказкам Аргамаково за 1795 и 1811 года результата не дал. А вот женой Дмитрия Борисова была Прасковья Никифорова из Верхних Ряс, она же — сестра Кирила Никифорова. Возможно, что в ревизских сказках племянниками называли только по мужской линии. Вот, Зот — племянник Прасковьи, стал племянником её мужа Дмитрия. Для уточнения ответа на этот вопрос надо смотреть метрические книги за соответствующий период.
Ионовы.
Из крепостных Ржевских. В Рясах с 1824 года. Переведены Григорием Павловичем Ржевским из Тверской губернии. Фамилия, видимо, происходит от имени Иона (Иова) Иванова (1779-1833).
Исаевы.
Из крепостных Ржевских. С такой фамилией прослеживаются две не родственные между собой ветки. Первая происходит от общего предка с Жуновыми, основателем можно считать Исая Кириллова (1799-1880). Дальше, по моим исследованиям, прямая мужская линия заканчивается на сыне Исая — Иване (1830-1887), его дочь Акулина Иванова выходит замуж, и их дети по мужской линии впоследствии будут носить фамилию Исаевы.
Вторая (также из крепостных Ржевских) происходит от Исая Артамонова (переведен из Михалей в 1838 году).
Истомины.
Из мещан. В 1899 году в селе есть две семьи с такой фамилией (еще одна в Стерлигово), числятся как «рязанские мещане».
Кирюхины.
Из крепостных Ржевских. Общий предок с Прошкиными. Переведены из Тверской губернии в 1820 году. Фамилия, скорее всего, происходит от имени Кирилла Степанова (1801-1857).
Лемешовы (Лемешевы).
Из крепостных Ржевских. Переведены Григорием Павловичем Ржевским в 1815 году из Тверской губернии, Новоторжского уезда, сельца Коросткова. Линия по Тверской губернии прослеживается до начала 17 века, в писцовой книге 1646 года (РГАДА, ф.1209, опись 1, дело 372, «Переписная книга г.Ржева и Ржевского уезда переписи Я.И. Загряжского») записано так: «За Петром Андреевым сыном Нащокиным старое его поместье сельцо Коростково а в нём двор помещичий да тут жа в сельце двор… во дворе Старинные Кабальные люди Бориска да Гришка Онтипиевы дети прозвища Хохловы. У Бориски дети Мишка да Якимка, а у Гришки детей: Игнашко да Гараско, да Ромашко.» Кабальные люди – те, кто, по современным меркам, взяли в долг и вовремя не отдали, впоследствии стали крепостными.* Прозвище Хохловы указывает, видимо, на их происхождение с Украины.
Летковы (в современности Ледковы).
Из крепостных Ржевских. Переведены в Рясы из Исад в 1811 году.
Мусатовы.
Из дворовых помещиков Эртовых. По сказке 1858 года за Авдонковыми. В Рясах упоминаются (по тем документам, что я смотрел) с 1825 года.
Печалины.
Из крепостных Ржевских. Смотри информацию по Буробиным. Переведены из Заполья в 1824 году, а туда, в свою очередь, попали из Тверской губернии, Новоторжского уезда, деревни Свеклиной. Разделение семей произошло где-то в 1850-х годах.
Поповы.
Происходят из спасских мещан. В 1899 году в селе четыре семьи с такой фамилией.
Прошкины.
Из крепостных Ржевских. Общий предок с Кирюхиными. Переведены из Тверской губернии, Новоторжского уезда, деревни Далекуши в 1820 году в Заполье, а в 1824 году попадают уже в Рясы. Основателем фамилии можно назвать Прокофия (Прохора) Степанова (1800-1859).
Рогозины (Разины или Рогулины).
В 1899 году значится только один человек с такой фамилией — вдова Марфа Степанова (из рода Алексахиных). Муж ее Григорий Иродионов (1842-1898), похоже, был из дворовых господ Авдонковых.
Сидоровы.
Из крепостных Авдонковых (по 10-й Ревизии). Общий предок с Ушановыми. Хотя, ради справедливости, надо сказать, что в метрических книгах фамилия у одних и тех же людей записывалась то Сидоров, то Ушанов. Сделаем все же некоторое разделение.
Основателем фамилии можно считать Иосифа (Осипа) Сидорова (1815-1894). Отец его Сидор Ефимов имел еще одного сына — Харлампия (1804 — 1869), от которого как бы пошла ветка Ушановых. В ревизских сказках 1811 года числятся за девицей Александрой Николаевой дочерью Нестеровой.
Силины (Селивановы).
Из крепостных Ржевских. Вместе с Лемешовыми переведены из Тверской губернии в 1815 году, первоначально во вновь заселенную деревню Григорьевское, затем уже в Верхние Рясы. Фамилия взята, видимо, от имени Сила (Селивана) Иванова (1791-1850), как раз он со своим отцом Иваном Афанасьевым (1766-1815) и братом Михаилом были переведены в Рязанскую губернию. По Тверской губернии линия прослеживается до начала 18 века. Косвенно подтверждается общий предок с Лемешовыми.
Солодухины (Савельевы).
Из крепостных Ржевских. Старожилы села. Семейную линию можно проследить до 1745 года. Фамилия, скорее всего, образована от имени Савелия Андреева (1817-1898). В исповедке 1899 года было три семьи Солодухиных.
Туляковы.
Из крепостных господ Авдонковых (по сказке 1858 года). Основателем рода можно считать Никифора Андреева (1837-1893). Дальше него линию проследить будет довольно трудно, так как в сказке 1858 года и исповедке 1844 года указан приёмышем, а значит, надо «копать» метрические книги.
Ушановы.
Смотрите Сидоровых.
Филаткины.
Смотрите Ермаковых.
Чаругины.
Смотрите Ермаковых.
Шатковы (Шашновы).
Из крепостных Ржевских. Тут некоторая запутанность. В 1899 году есть некоторая вдова Шаткова Екатерина Михайловна, муж ее из рода Гришиных — Яков Григорьев (1825-1883), сын их Федор Яковлевич как бы должен быть Гришин, а в метриках указывается как Шатков (или Шашнов). Может быть, после отмены крепостного права, с разделом имущества решили поменять фамилию, остаётся только догадываться.
Вот такая, вкратце, история фамилий жителей села Рясс, указанных в исповедальной росписи Крестовоздвиженской церкви за 1899 год.»
* — Кабальными назывались договоры, по которым лично свободные (вольные) люди поступали на службу к богатым землевладельцам, дворян или боярам, получая за это некоторую денежную сумму. Условием, обеспечивающим возврат суммы был отказ от личной свободы и выполнение определённых работ на господина. В добровольную кабалу могли вступить не только вольные крестьяне, но и обедневший дворянин или сын боярский часто нанимался в боевые холопы к дворянину, беря обязанности несения вместе с ним воинской службы в походах. Полученные от господина деньги он тратил на закупку оружия и доспехов, коня. В обязанностях дворянина было привести на воинский сбор с каждых 100 четвертей имевшейся у него в окладе земли не менеен 1 конного и 1 пешего послужильца (боевого холопа). По истечению определённого кабалой срока получивший деньги обязан был их вернуть и возвращал свои права вольного человека. Последнее право было отменено при Борисе Годунове. Зачастую кабальные люди не могли выкупить себя обратно и становились пашенными солдатами, затем крепостными крестьянами.
Те, кто внимательно читал книгу «Исады — рождённые в плеске волн«, конечно, помнят пастушка Казимирку из «литовского» полона, привезённого с войны после Андрусовского перемирия в малолетнем возрасте Лукой Владимировичем Ляпуновым, крещёного в Исадах по православному обряду и названного «Феткой». Проживал он до начала той войны в Смоленском уезде, что был тогда под властью Речи Посполитой. Казимирка, живший с семьёй у польского пана, был первоначально крещён католиком. Вероятно, его родители погибли, а подобрал его один из послужильцев, или, как их называли, «боевых холопов», нашего воеводы Митька Лазарев сын по прозвищу Болош с товарищами. В те времена каждый дворянин обязан был явиться к любому боевому походу сам в полном оружии, на коне, с припасами, а кроме того, привести с собой вооружённых и обозных послужильцев не менее, чем одного конного и одного обозного с каждых 100 четвертей земли своего поместного оклада. Дворяне получали за свою пожизненную воинскую службу не деньги, а надел земли с селениями и живущими в них крестьянами, называемый поместьем. Лука Ляпунов к концу войны имел оклад в 1120 четвертей, следовательно, при нём обязан был находиться конный отряд не менее, чем в 11 конных воинов и столько же пеших, включая людей, находящихся при обозе и занятых обустройством воинского быта. Если дворянин провинился, не явился на военный сбор, поместье царь мог отобрать. Поместье не могло передаваться по наследству, но наследник имел право его получить после ухода на покой или смерти отца в первоочередном порядке, если служил сам, но только в пределах своего поместного оклада (заработной платы, по-нынешнему). За особые заслуги царь мог пожаловать поместье в вотчину, которая уже принадлежала всем наследникам служилого человека.
Боевые холопы «в тегиляях и шапках железных».
К началу войны за возвращение утраченных во время Смуты Смоленска и Северских земель в 1654 году часть Исад уже была в вотчине Луки Ляпунова. В 1613 году, после венчания на царство первого из Романовых, Михаила Фёдоровича, Владимир Прокопьевич Ляпунов получил эту часть в вотчинное владение за заслуги своего великого отца и своё участие рядом с ним в воинских делах. Их воинскими трудами была спасена России как государство. Остальная часть Исад, а также Аргамаково (Руднево) были поделены у Владимира с другими именитыми дворянами: Чевкиным, Колтовским, Кругликовым. Как тогда говорили, земли находились «в жеребьях» (долях) с ними на условиях поместного владения. Столичный чиновник, подключник Кормового дворца, Прохор Кругликов значился одним из землевладельцев в Аргамаково ещё в 1646 году, позднее его владения переходят к Ляпунову. Лука Владимирович увеличил свою вотчинную часть на исадских землях, её граница с поместной землёй прошла по оврагу Глухого ручейка (вотчинная лежала от него в сторону церкви). Это название с веками было утрачено, но оно достаточно надёжно узнаётся в ручье, бегущем под Дёминой горой и выходящем на Болото (в окскую пойму) под поздним названием Карасёвой речки (по фамилии нескольких семей Карасёвых, проживавших в этом месте. Также полностью стала вотчинной земля деревни Аргамаково (Руднево). Об этом пожаловании царя Алексея Михайловича сообщает прочитанный несколько лет назад в Архиве древних актов (РГАДА) документ 1668 года.
Недавно мы рассказывали о случайно обнаруженной поминальной книге (синодике) Оболочинского монастыря. Там были перечислены несколько родовых кланов Ляпуновых, в том числе Луки Владимировича и его дяди Льва Прокопьевича. В синодике был приведён любопытный перечень битв при различных городах с поляками, турками, немцами, в которых явно участвовал кто-то из тех, чей род был размещён в синодике. Тот список в значительной своей части великолепно ложился на послужной список сражений Льва Прокопьевича. Но Лука Владимирович и Лев Прокопьевич оба были участниками Русско-Польской войны 1654-1667 гг, хотя находились в разных полках и в разных местах боевых действий. Под Смоленском они были оба, но во взятии города участие принимал Лев. Если сравнить прочие города, перечисляемые в жалованной грамоте, пройденные Лукой Владимировичем походами той войны, будет понятно, что мы не ошиблись. Они отличаются от городов синодика: Смоленск, Вильна, Брест. В упомянутой выше книге коротко описан подвиг Луки Владимировича, стоявшего с своим полком в 1658 году в Полоцке, когда он поспешил на выручку и спас от разгрома шедший к нему из Смоленска русский отряд, который подвергся нападению польских войск. Такие люди возвращали стране коренные русские земли. Об их самоотверженности и доблести, а также особенностях законодательства того времени повествует жалованная грамота. Боевые холопы Ляпуновых наверняка проживали в Исадах, как и на его городском подворье Переяславля-Рязанского, к ним мы ещё не раз вернёмся.
(Божиею милостию), мы, великий государь, царь и великий князь Алексий Михайлович, всея Великия и Малыя, и Белыя России самодержец, по своему царскому (милосердному) усмотрению пожаловал стольника нашего Луку Владимировича Ляпунова за его к нам, великому государю, царю и великому князю Алексию Михайловичу, всея Великия и Малыя, и Белыя России самодержцу и к нашим государским благородным чадом: благоверному царевичу и великому князю Алексию Алексиевичу и благоверному царевичу и великому князю Симеону Алексиевичу, благоверному царевичу и великому князю Иоанну Алексиевичу, и к великому Московскому государству многую службу, которая всчалась в прошлом в (1654) году*, после Поляновского докончания**, что было во многих разрушительных письмах вечному миру противенство учинено. И за те досадительства, за Божию помощью и надежды христианския, Пресвятые Богородицы молитвою, взяв непобедимое оружие – Святый Непобедимый Крест Господень, мы, великий государь, царь и великий князь Алексий Михайлович, всея Великия и Малыя, и Белыя России самодержец, сво(е)ю государскою особою, с царевичи, которые служат нам, великому государю, в Московском государстве, с Грузинским, и с Касимовским, и с Сибирским, и с боляры нашими и воеводы, и со многими нашими людьми на польское и на литовское ходили. И Смоленск, и Вильну, и Брест, и иные многие городы в Литве и на Белой России поимали, и Коруны Польския, и Княжества Литовскаго в дальних местах и походах великое одоление учинилось.
И в прошлом в (1667) году, января в 20 день, милостию того всесильного Бога и заступлением надежды христианския Пресвятые Богородицы, и силою Честнаго и Животворящего Креста Господня, и молитвами московских чудотворцев Петра и Алексия, и Ионы, и Филиппа к нашим, великого государя, царя и великого князя Алексия Михайловича, всея Великия и Малыя, и Белыя России самодержца, и детей наших государских, благоверного царевича и великого князя Алексия Алексиевича и благоверного царевича и великого князя Симеона Алексиевича, благоверного царевича и великого князя Иоанна Алексиевича, счастьем, будучи на съездех, великие и полномощные послы, болярин наш и наместник Шацкой Афанасий Лаврентиевич Ордин-Нащокин, с товарищи, с польскими и литовскими послы и комиссары договор учинили на перемирие на 13 лет и на 6 месяцев.*** А в те перемирные лета, за Божиею помощью, нам, великому государю, нашему царскому величеству, с братом нашим, с великим государем, с его королевским величеством, искать вечного миру, и в надежду того, во всякой помочи государственной против бусурман союз учинили.
А завоёванного за нами, великим государем, княжество Смоленское и Украина по Днепр, а уступили в сторону королевского величества по Двине реке все городы до Лифлянт, и договорную запись о чём вер(н)у учинили, к нам, великому государю, к Москве привезли. И мы, великий государь, царь и великий князь Алексий Михайлович, всея Великия и Малыя, и Белыя России самодержец, за те службы, которые с начала в нашем, великого государя, царственном, с благодарением всесильного Бога, в походе были и во все лета той войны с полки, в розных походах многое одоление над противными славне по всему свету показали, пожаловали его, стольника нашего Луку Ляпунова, похваляя его службу, промыслы и храбрость в роды и роды, с поместного его окладу, с (1120) четвертей, из его, Лукина, поместья в вотчину в Рязанском уезде, в Старорязанском стану жеребья села Исад на реке на Оке да деревнею Аргамаковым, Руднева тож, без жеребья. А по книгам письма и меры князя Василья Вяземского да подьячего Ивана Ковелина (1637) и (1638), и (1639), и по даче (1655), и по окладным книгам Переславля Рязанского, и осадного головы Михаила Колочова (1658), в том Луки Ляпунова поместье, в жеребею села Исад, написано пашни 92 четверти, а деревне Аргамакове, Руднева тож, без жеребья по тем же книгам письма и меры князя Василья Вяземского да подьячего Ивана Ковелина (1638) и (1637) написано пашни 134 четверти. Всего Луке Ляпунову в вотчину 200 четвертей в поле, а в дву по тому ж. И перешли сверх его окладу за вотчиною дачей с деревнею Аргамакова, Руднева тож, без жеребья 26 четвертей в поле, а в дву по тому ж. И теми перехожими четвертями владеть ему, Луке, в поместье.
И на ту вотчину велели есма дать сию нашу царскую жалованную грамоту, за нашею царскою красною печатью, и по нашему, великого государя, царя и великого князя Алексия Михайловича, всея Великия и Малыя, и Белыя России самодержца, царскому жалованию, та вотчина ему, стольнику нашему, Луке Ляпунову, и его детем, и внучатом, и правнучатом в роды их неподвижно, чтоб наше царское жалованье и их великое дородство и храбрая служба за Веру и за нас, великого государя, и за своё Отечество стояли мужественно. А в той вотчине он, стольник наш Лука Ляпунов, и дети его, и внучата, и правнучата, по нашему царскому жалованию, вольны и продать, и заложить, и в придание дать, а в монастыри той вотчины по душе не отдать. А будет, продаст в чужой род, а кто будет по роду его, похочет ту вотчину выкупить, и ему ту вотчину выкупить по Уложению. А будет у него, роду не останетца, и та вотчина отсанетца не продана и не заложена, и в приданые не отдана – и та вотчина взять на нас, великого государя, царя и великого князя Алексия Михайловича, всея Великия и Малыя, и Белыя России самодержца, в поместные земли.
Печатана нашего государства в царствующем граде Москве лета (1668) года, марта в 31 (день).
Примечания:
* — Пожалование стольника Луки Владимировича Ляпунова было совершено царём Алексеем Михайловичем за его службу во время Русско-Польской войны 1654-1667 гг.
** — Поляновский мир был заключён после Русско-Польской войны 1632-1634 гг, в ходе которой Россия пыталась вернуть утраченный ранее, в Смутное время, Смоленск. Осада города оказалась неудачной, армия Шеина была окружена и сдалась с условием выйти в Россию. Полякам не удалось развить успех, и стороны заключили мир, в целом сохранявший ранее сложившиеся границы, но польский король Владислав отказывался от притязаний на московский трон, на который был приглашён в 1610 году. Династия Романовых окончательно утвердила свои права в Московском государстве.
*** — Андрусовское перемирие 1667 года завершило 13-летнюю войну (началась в 1654 г.) с Речью Посполитой, в которой Россия пыталась вернуть Смоленск, Северские земли, включая Чернигов, утраченные в Смутное время. В ходе войны состоялась Перяславская рада, война со Швецией на прибалтийских землях. Кроме утраченных ранее земель, к России отошло всё Правобережье Днепра с Киевом, Запорожская Сечь переходила под совместное управление стран.
1782 году. Профиль генерал-поручика и бывшего обер-коменданта Москвы Павла Матвеевича Ржевского являет утончённые черты лица, длинный прямой нос, в целом фигура скорее худощавого телосложения. Павел Матвеевич женился на княжне Прасковье Григорьевне Мещерской, которая умерла, вероятно, после родов второго сына Петра. Она похоронена в родовом имении своего отца Башино.
Облик старшего сына, создателя крепостного театра Григория Павловича не напоминает отца, никакого изящества — выпуклый лоб, короткий толстоватый нос с горбинкой, скруглённый, не выдающийся вперёд подбородок. Вероятно, он унаследовал черты матери. Григорий Павлович храбро воевал в чине подполковника, после выхода в отставку получил придворный чин камергера, что соответствовало чину генерал-майора.
Портрет младшего брата Петра Павловича чем-то схож с изображением Григория, но всё же более привлекателен, вероятно, отцовским подбородком, более ровными линиями лба и носа. Предположительно, он был моложе брата на 3 года и родился в 1766 году (мать скончалась в 20-х числах декабря этого года). Однако, И.Ж.Рындин указывает годом его рождения 1767 (Рындин И.Ж. Ржевские. Сайт «История, культура и традиции Рязанского края 2008-2023»). О Петре известно мало. Он дослужился до военного чина секунд-майора и умер приблизительно до 1815 года. Его имение в Исадах (часть исадского наследства братьев ?) в 1815 году Григорий Павлович продал Кожиным.
