Василий Григорьевич Орлов – защитник самодержавия, православия и народности
10 августа 1872 г. причт церкви Воскресения Христова в селе Исады отца Александра Америкова пополнился новым дьячком. После недавней второй женитьбы Григорий Иосифович Орлов приехал в Исады с молодой женой Серафимой Захаровной, 2-летним сыном от первого брака Василием и старшими детьми.
Григорий Иосифович был сыном дьячка и обучался в Касимовском духовном училище, из 2-го класса которого был уволен в возрасте 14 лет, получив только самую первую ступень образования (полный срок обучения составлял 6 лет). Окончание полного курса училища давало возможность поступления в семинарию и в дальнейшем возможность получения священнического сана. Григорий был определён в село Мелехово Касимовского уезда (ныне Чучковский район) пономарём и посвящён в стихарь в октябре 1851 года. [1]
Приход окружённого глухими лесами села Мелехова был многочисленным. Кроме штатного священника, дьякона и двух причетников, в местной Успенской церкви постоянно служили сверхштатные священники и причетники. По-видимому, семья Орловых в Мелехово была давними жителями, и у Григория Иосифовича были братья, родные и двоюродные. Например, в 1861 г. в селе проживал «касимовский мещанин» Максим Герасимович Орлов. Приблизительно в 1867-1870 годы в составе причта появился второй Григорий Орлов. Григорий Васильевич Орлов записывался в книгах «прибилетным» дьячком, в то же время Григорий Иосифович — пономарём. Григорий Васильевич и ещё один причетник, Николай Орлов, остались и дальше служить в Мелехово после отъезда Григория Иосифовича с семьёй.
Первой женой Григория Иосифовича была Татьяна Петровна. В июле 1860 года у пары родился сын Иван. В августе 1862-го родилась Евдокия, в июне 1865-го – Павел. [2]
1 августа 1870 г. у Григория Иосифовича (по какой-то причине назван в метрической записи дьячком) родился сын Василий. [3] Ему суждено было стать личным почётным гражданином, высокопоставленным железнодорожным чиновником и политическим деятелем, участником монархического движения, известным всей России. Вскоре скончалась мать Татьяна Петровна, дети остались с отцом. Без женщины поднимать малолетних детей было трудно, Григорий Иосифович принял решение жениться во второй раз. Молодую жену звали Серафима Захаровна.
Вероятно, после подачи прошения к церковному начальству Григорий Иосифович Орлов получил летом 1872 г. назначение на место дьячка (позднее именовался псаломщиком) в село Исады и переехал туда с новой семьёй. 36-летний Григорий был доброго нрава, исправен и благонадёжен, очень хорошо читал молитвы и пел. Через несколько лет, в 1881 г., исадский псаломщик получит «Архипастырское благословение» за «долговременную, добронравную, беспорочную службу», прослужив в церкви, по крайней мере, до 1894 г. [1]
Появившись в Исадах, Григорий Иосифович с супругой влились в тесное общество местной сельской интеллигенции, которое собирали по соседству со своей усадьбой и оберегали местные помещики Кожины. Известно, что Орловы близко общались с учителем исадского приходского училища, Гавриилом Дмитриевичем Деревягиным и его супругой Ириной Ивановной. В 1873 г. у учительской пары родился сын Алексей, его восприемниками (крёстными) стали помещик Иван Иванович Кожин и Серафима Захаровна Орлова. У родившегося у них в 1872 году сына Александра крёстными были всё тот же Иван Иванович вместе с девицей госпожой Екатериной Николаевной Велигоновой, дочерью помещика соседнего села Дегтяного. Сёстры — девицы Анна и Надежда, были замужем за представителями семьи Кожиных. Иван Иванович Кожин долгие годы был попечителем исадского приходского училища. Гавриил Дмитриевич Деревягин начинал в Исадах свою учительскую деятельность, приехав совсем молодым в 1870 году. Самого же учителя несколько раз приглашали в восприемники детей волостного писаря, крестьян и бывших дворовых людей Кожиных.
Вероятно, в Исадах у Василия Григорьевича Орлова появился брат Александр. На фото он запечатлён, скорее всего, вместе со своей женой.
Сыну и внуку дьячка из бедной семьи, как и большинству детей, вышедших из церковного причта, было предначертано обучаться в духовном училище, в семинарии, для представителей таких семей оно было бесплатным. Но Василий Григорьевич Орлов смог получить прекрасное светское образование. В 1880-е гг. модным и перспективным было железнодорожное дело. Он окончил Институт инженеров путей сообщения Императора Александра I (ныне Петербургский государственный университет путей сообщения Императора Александра I). Возможно, хорошо учившемуся Василию помогал в выборе и продвижении по пути образования круг исадских друзей семьи Кожиных. Брат сестёр Велигоновых Николай Николаевич служил по ведомству Министерства путей сообщения сначала в Санкт-Петербургском округе путей сообщения, затем в Ковенском, под управлением которых находились водные пути и шоссейные дороги огромных областей страны. В 1886 году он был назначен помощником начальника Ковенского округа путей сообщений, неоднократно исполнял должность начальника округа.
С 1891 г. Василий Григорьевич служил около 27 лет на Александровской (ныне — Белорусской) железной дороге ревизором движения, получал жалованье в 3000 рублей, дослужился до звания «генерала тяги». Увлекался археологией, защитил диссертацию. [4]
Женой Василия Григорьевича стала Александра Пантелеимоновна Холодковская (1872-1946). Её отец, Пантелеимон Ионович, был священником Екaтерининской соборной церкви в г. Дорогобуже (Смоленская губерния). У супругов с 1898 по 1911 г. родилось 8 детей: Калерия, Георгий, Зинаида, Александр, Сергей, Серафим, Ольга, Николай.
Их дети:
- Калерия (1898-1982),
- Георгий (1899-1925),
- Зинаида (1900-1936),
- Александр (1904-1982),
- Сергей (1905-1934),
- Серафим (1906-1909),
- Ольга (1909-1957),
- Николай (1911-начало 50-х?)
Общественная деятельность во время Первой русской революции (1904-1906)
В стране назрела крайняя напряжённость, недовольство народа порядком государственного устройства, имущественным и политическим неравенством, положение усугублялось провальными боевыми действиями Русско-японской войны. Часть русского общества пришла к пониманию, что царскую власть и коренные устои государственности можно сохранить только привлекая самые широкие слои населения на основе объединяющего русский народ православия. Все, кто объединялся под лозунгом «Самодержавие, православие, народность», получили название черносотенного движения. Его основной целью было предотвращение разрушительной революции, противодействие в её разжигании социал-демократам и попытка выработать изменения в обществе, которые бы примирили и объединили народ. Василий Орлов стал участником Зубатовского рабочего движения, а также организатором и начальником 80-го отдела Добровольной народной охраны.
Поворотным в его жизни стал 1905 г. С началом первой революции Василий Орлов был среди учредителей многих монархических организаций в Москве. Разрозненные сторонники престола стали собираться на его защиту и объединяться в правомонархические (черносотенные) союзы. Деятельным участником нескольких из них стал В. Г. Орлов — действительным членом Русского собрания, старшиной Союза Русских Людей (СРЛ), председателем Московского Союза русского народа и его отдела в Марьиной Роще. [5]
1 декабря 1905 г. он входил в состав депутации СРЛ, представлявшейся Государю. Был в числе активных деятелей созданной В. А. Грингмутом Русской Монархической Партии (РМП), на собрании РМП 16 февраля 1906 г. выступал с докладом «Возможна ли новая забастовка». Как депутат от РМП, был участником 3-го Всероссийского съезда Русских Людей в Киеве 1-7 октября 1906 г., где выступал решительным сторонником объединения монархических организаций «с централизацией их» вокруг Союза Русского Народа (СРН). Орлов принимал участие и в деятельности интеллектуального центра московских монархистов — Русского Монархического Собрания. В годы революции он показал себя блестящим оратором и неутомимым работником в деле укрепления в обществе монархических начал.
Именно Орлов был организатором в сентябре 1906 г. первого в Рязанской губернии отдела Союза русского народа в с. Путятино. Время от времени он приезжал в Егорьевск, Зарайск, Рязань, сёла Шилово, Инякино, Исады Спасского уезда. Он произносил свои речи на сходках и митингах, окруженный рабочими фабрик, заводов, железнодорожных мастерских, где обстановка порой могла угрожать его личной безопасности. На одном из таких митингов, на Мытищинском вагонном заводе, в него стреляли. Ещё одно покушение и три смертных приговора, полученных им от революционеров, не остановили его. [2]
В Союзе им. Михаила Архангела (1908-1917)
В 1908-1909 гг. Орлов сблизился с протоиереем И. И. Восторговым, который после кончины Грингмута возглавил самые крупные монархические организации Москвы. Он участвовал в работе Съезда Русских Людей в Москве 27 сентября — 4 октября 1909 г. [5]
Вместе с о. Иоанном и его помощником Ф. А. Слеповым он совершил две поездки по Сибири и Дальнему Востоку и одну поездку самостоятельно в целях создания монархических организаций. Усилиями о. Иоанна и Василия Орлова был открыт целый ряд монархических организаций во Владивостоке, Никольске-Уссурийском, Хабаровске, Харбине, Благовещенске, Чите, Сретенске, Красноярске, Тайге и других местах. Поскольку к тому времени о. И. И. Восторгов был исключен из СРН и сблизился с В. М. Пуришкевичем, то в Сибири открывались отделы Русского Народного Союза им. Михаила Архангела (РНСМА), всего было открыто более 20 отделов. Василий Орлов избирался почетным членом различных правых организаций во многих городах европейской России и Сибири.
Воспоминания двух поколений потомков Василия Григорьевича, сохранивших бесценный семейный архив, и помощь со стороны его внука Александра Александровича Орлова помогли составить рассказ о судьбе семьи политика и преданного гражданина России. У Орловых в то время был дом в столичном Петербурге и съёмная квартира в Москве, проживали в основном в Москве.
«Орлов Александр Васильевич (мой папа). Пятый ребёнок в семье. Учился в лучшей мужской гимназии Москвы (9-я классическая гимназия имени Ивана и Александры Медведниковых — среднее учебное заведение для мальчиков Российской империи) в одном классе с братом Сергеем, до революции они успели закончить 4 или 5 классов.
Средний брат Серафим умер в малом возрасте, в 1909 году. У него случился приступ аппендицита, его не успели довезти до хирургического стола.» [6]
Авторитет и известность в патриотических кругах Орлов приобрел как организатор монархических отделов на железной дороге, которые входили в состав Русского Монархического Союза (РМС). В 1909-1912 гг. он организовал на железных дорогах Москвы массовые монархические организации для противодействия забастовкам. С 1911 г. он стал председателем московских железнодорожных отделов РМС. Помимо РНСМА, Орлов был также действительным членом Русского Собрания (PC). Выступал в PC с докладами, в частности, с характеристикой развития и перспектив монархического движения в Сибири.
12 февраля 1912, наряду с признанными правыми ораторами Н. Е. Марковым, В. М. Пуришкевичем, о. А. С. Вераксиным он выступил с речью на собрании СРН. Рассказав о засилье евреев в Сибири, он заявил, что «все революции во всех странах производил жид».
В апреле 1912 Орлов был избран членом Устроительного Совета Монархических Съездов как представитель московского РМС и принимал активное участие в работе 5-го Всероссийского съезда Русских Людей в Санкт-Петербурге 16-20 мая 1912. Он приветствовал делегатов от имени московских монархистов и, обратив внимание на начинающиеся забастовки, заявил, что Съезд собрался в исторический момент. В своем выступлении он сказал: «Если Богу угодно будет вновь подвергнуть Отечество испытанию, то пусть знают наши враги, что им придется шествовать по нашим трупам. Ляжем костьми, но не посрамим Земли Русской». Орлов участвовал в прениях по вопросу участия духовенства в выборах в Государственную Думу и другим вопросам, обсуждавшимся на съезде. Он возглавлял также работу железнодорожного подотдела в Хозяйственной секции съезда. Выступая 17 мая 1912 с докладом от имени подотдела, он внес ряд предложений по противодействию революционной пропаганде на железных дорогах: железнодорожное начальство должно озаботиться постройкой жилых домов для служащих, киоски на станциях нужно сдавать только благонадежным людям, которые вместо теперешней левой прессы будут распространять правые издания, упорядочить врачебную помощь служащим и т. д.
За свою патриотическую общественную деятельность в 1912 г. В. Г. Орлов был награжден орденом св. Владимира 4-й степени. [5]
Орлов был участником и 6-го Всероссийского съезда Русских Людей в Санкт-Петербурге 19—23 февраля 1913. В приветствии съезду от имени московских монархистов он заявил, что несмотря на тяжкие испытания в недавнем прошлом, «ничто не сломило духа народного», и в этом «залог величия России». «Мы все готовы лечь за нее костьми, готовы жизнь положить за Царя Самодержавного. И в этой готовности нашей жертвовать собой таится наша непобедимость», — подчеркнул он. В 1913, во время забастовок в Москве, Орлов, как отмечал В. М. Пуришкевич, «особо проявил свою деятельность на железных дорогах в противовес левым».
Орлов выступал с решительным призывом к объединению всех правых партий в одну организацию. Он активно поддерживал тезис о засилии инородцев в России (прежде всего, евреев и поляков) и юдофобские настроения в обществе в связи с обвинением М.Т.Бейлиса в совершении ритуального убийства. Уважение и доверие соратников, поддержка признанных вождей черносотенства (В. М. Пуришкевича), и помощь высших чиновников (П. А. Столыпина, С. Е. Крыжановского, С. В. Рухлова, И. Л. Горемыкина, А. Д. Протопопова) вывели В. Г. Орлова в число лидеров правомонархического движения. Его известности способствовал также талант публициста, многочисленные статьи которого (иногда под псевдонимом «В. Спешневский») печатались в «Колоколе», «Русском слове», «Русской земле».
В 1913 г., после шумного противостояния Орлова со сторонниками ушедшего с поста председателя о. Иоанна Восторгова, в московском РМС произошел раскол, Орлов с железнодорожными отделами влился в состав Русского народного союза им. Михаила Архангела и стал председателем Московской палаты союза. В это время Орлов особенно выделился своими решительными действиями в предотвращении массовых железнодорожных забастовок в Москве.
Первая мировая война. Новые революции надвигаются.
Начавшаяся в 1914 г. война многое изменила в расстановке сил внутри правого лагеря. Черносотенные союзы переживали глубокий кризис. Политическая апатия и бездеятельность правых была особенно выразительной на фоне настойчивой пораженческой политики социал-демократов, которые желали поражения своему правительству и народу в войне, и благотворительной деятельности либералов. В.Г.Орлов отлично понимал, что перемены назрели, они необходимы. В 1915 г. он предложил свою программу действий. В области экономики он выступал за немедленную действенную помощь населению, чтобы отвлечь его от революции. Орлов настаивал на временном запрете законодательной деятельности Государственной Думы. Он предложил радикально решить национальный вопрос путем предоставления равноправия всем российским подданным, в том числе евреям и полякам. Однако все лидеры монархистов встретили в штыки предложения Орлова, заявив, что «признание еврейского равноправия стоит в полном противоречии с основными политическими верованиями правых». Все железнодорожные отделы в Москве были закрыты, а сам Орлов — исключен из всех правых союзов. [4]
Орлов пользовался покровительством и поддержкой ряда умеренно правых сановников: своих непосредственных начальников (министра путей сообщения С.В. Рухлова и директора канцелярии министерства), сенатора Н. И. Туган-Барановского, товарища министра внутренних дел Н. В. Плеве и др. При их поддержке и при непосредственном участии влиятельного издателя газеты «Колокол» В. М. Скворцова летом 1915 г. Орлов основал новую всероссийскую монархическую организацию «Отечественный Патриотический Союз» (ОПС). [5]
Орлов требовал оживить работу правых и начать пропаганду на местах, выработать общие положения, которыми должны были руководствоваться все черносотенные партии, призывал формировать монархические дружины и кружки молодежи из студентов и рабочих. С этой целью в Москве было создано бюро ораторов для посылки их в различные уголки страны с лекциями. В отдаленные пункты вместе с агитаторами направляли передвижные кинематографы с лентами научного и патриотического содержания. В годы кризиса большинства правых партий «Отечественный патриотический союз» не только выжил, но и укрепился как численно (общая численность бригад, на которые распространялось влияние Орлова достигала 17 тысяч человек, которые объединялись в 82 отдела), так и в плане сплоченности. [4]
В связи с распространявшейся в среде правых молвой, что Орлов «полевел», он опубликовал осенью 1915 открытое письмо, в котором сообщал «во всеобщее сведение русским людям», что «остался таким же правым патриотом, преданным Престолу и России». Он обращал внимание, что в уставе ОПС, «как и во всех монархических уставах, ясно указано о непреложном, твердом и неизменном служении Самодержавному Государю, Православной Церкви и Русскому народу», а все члены ОПС «обязуются исповедовать наши исконные начала и твердо охранять исторические устои». Острый вопрос о членстве в ОПС (для членства в союзе евреям не было прямого запрета) Орлов излагал так: «Правда, в уставе этой партии нет вызова инородцам, не допускается травля их, ибо, отвечая современным повелительным запросам жизни нашей родины, было бы негосударственно и несправедливо действовать против тех народностей, кои сражаются за честь, славу, мощь и величие России». В своем письме Орлов призывал правых к единству, обращая внимание, что все левые элементы объединяются.
Ещё одно открытое письмо, написанное В. Г. Орловым в январе 1916 г., подтолкнуло к мысли о сложении с себя полномочий председателя Совета монархических съездов Щегловитова, что стало серьезной проблемой для монархического движения. Орлов нажил себе еще больше врагов среди лидеров правых, обидевшихся на него за нелицеприятные отзывы. 12 января 1916 руководство РНСМА направило в Министерство внутренних дел письмо, в котором утверждало, что Орлов, собрав в Главный совет ОПС «заведомых революционеров и крайних левых, работает на пользу революции», что он «обманывает министров и сановников, увеличивая во много раз число союзников, находящихся в железнодорожных отделах». На состоявшемся в Петрограде под председательством Н. Е. Маркова собрании Главного Совета СРН и Совета Монархических Съездов деятельность Орлова подверглась резкой критике.
Для сановников МВД и Министерства путей сообщения Орлов по-прежнему представлял собой надежный источник сведений о настроениях населения в провинции (по его словам, он проводил в многочисленных командировках девять месяцев в году). Он объехал свыше 30 губерний и везде выступал с речами, читал лекции, раздавал монархическую литературу, разъяснял программы правых партий, устраивал предвыборные собрания в три первые Государственные Думы, открывал отделы черносотенных организаций. Руководство МВД занимало мудрую политику невмешательства во внутримонархические распри, поддерживая контакты с Орловым и с его критиками.
В самом конце 1916 г. Орлов вновь публично выступил с призывом к правым партиям объединиться, ввиду «надвигающейся революции». Но его голос не был услышан. Напротив, лидеры других правых организаций заявили, что «никакая революция России не угрожает и все эти разговоры… — выдумки В. Г. Орлова».
Февральская и Октябрьская революции 1917 года
Февральская революция запустила на долгие годы роковой маховик переворотов, террора, гражданской войны. После её победы Орлов, предчувствуя свой неминуемый арест, 2 марта 1917 г. уехал из Москвы в Среднюю Азию, однако был арестован в Ташкенте по указанию Временного правительства как непримиримый защитник царского самодержавия и этапирован в Петроград, где был заключен в одиночную камеру Трубецкого бастиона Петропавловской крепости.
Во время ареста в петроградском доме Орловых был произведён обыск, многие документы были реквизированы (деловая переписка, проекты создания и объединения монархических организаций, фотографии и др.).
Созданная правительством Чрезвычайная следственная комиссия во время проводимого ей следствия собрала в тюрьму Трубецкого бастиона руководителей политической полиции, бывших министров и других известных несогласных лиц. Содержавшийся там же сенатор Белецкий на допросах сообщил Чрезвычайной комиссии, что Орлов исполнял ряд секретных поручений министра внутренних дел Протопопова. Летом того же года Василий Орлов был допрошен комиссией в качестве свидетеля и вскоре освобожден по болезни (последствий ранения), а также в связи с тем, что обвинений против него выдвинуто не было.
Случившаяся несколькими месяцами позднее Октябрьская революция в свою очередь упекла в тот же бастион самих членов бывшего Временного правительства, им довелось познакомиться на своей шкуре с условиями содержания, некогда применёнными ими к бывшим своим соратникам по работе в царском правительстве и Думе. Затем большевики заключили туда мятежных юнкеров, членов запрещённых партий, великих князей, мятежных матросов Кронштадта. Многие из них там были расстреляны.
После выхода Василия Григорьевича на волю его семья спешно и окончательно перебралась в Москву. Фото из семейного альбома А. А. Орлова — последнее, запечатлевшее при жизни мужественного человека, яркого политика Василия Григорьевича Орлова. Снимок сделан в Москве любительским способом в кругу радостно встретившей его после освобождения родных 18 сентября 1917 г. Александр Александрович Орлов сообщает:
«Фото сбереглось среди ненужных бумаг – в оранжевом конверте без подписи… На фото в верхнем ряду (справа налево): Григорий Иосифович (отец Василия Григорьевича), сын Александр (мой папа), Александра Пантелеимоновна(?), сам Василий Григорьевич и два человека, изображения которых размыты (тот, кто пониже, видимо, сын Сергей). В нижнем ряду: сын Николай и дочь Ольга…» [6]
Это единственное фото сохранило для нас облик отца Василия Григорьевича — дьячка (псаломщика) церкви Воскресения Христова в Исадах Григория Иосифовича Орлова. Ему было около 81 года. Вероятно, он приехал к сыну в Москву из Исад. Впереди были события жизни Василия Григорьевича, нам почти неизвестные. Первые месяцы большевистской революции, реки пролитой крови сограждан, уничтожение мыслящих и честных людей, арест царской семьи и её мытарства…
Семья Орловых в годы Гражданской войны
Семейное предание Орловых и сообщения некоторых внешних источников говорят, что Василий Орлов не остался безучастен к судьбе императора и его детей и, пользуясь своими старыми служебными связями на всех железных дорогах России, он был причастен к подготовке их избавления от страшной участи. Но осуществить этого не удалось. После расстрела царской семьи, заехав ненадолго в Москву повидаться с родными, он уехал на Кавказ, где находился его долголетний покровитель, бывший министр путей сообщения С. В. Рухлов с целью соединения с армией Деникина.
В начале сентября 1918 г. большевики объявили Красный террор. В результате предательства В. Г. Орлов был схвачен. По данным Особой комиссии при главнокомандующем вооруженными силами на Юге России А. И. Деникине, на Кубани новой властью вместе с С. В. Рухловым, бывшими министром юстиции Н.А.Добровольским, сенатором П. Н. Крашенинниковым, генералитетом, был взят «в заложники» и В. Г. Орлов. Он принял мученическую смерть вместе с благороднейшими соотечественниками на горе Машук под Пятигорском 6 (19) октября 1918 г. [5]
После гибели Василия Григорьевича его семья претерпела множество лишений и гонений. Оставшихся четырёх несовершеннолетних детей в тяжёлые годы Гражданской войны тащила, спасала от голода и напастей Александра Пантелеимоновна — женщина крепкой силы воли и стойкости. Сил матери хватало на ведение домашнего хозяйства, с обеспечением семьи, как могли, помогали старшие дети.
Самая старшая сестра Калерия и Александр прожили дольше остальных братьев и сестёр. Ни у кого из тех Орловых, кто благополучно дожил до дня своей свадьбы, кроме Александра, детей не появилось.
В семье Орловых любили музыку и владели музыкальными инструментами. На фото вековой давности Калерия у фортепиано. Любопытно, партитура какого произведения раскрыта, что выбрала Калерия? Она переживёт всех членов семьи в самые бурные для страны годы. А пока на портрете романтичность и безмятежность, всё только начиналось: Февральская революция 1917-го, арест отца…
Калерия всю жизнь занималась надомным трудом, шила. Дочери убитого царского генерала, пусть и по гражданской железнодорожной службе, «генерала тяги», невозможно было найти достойную её знаний и образования деятельность в новом советском обществе. Одно упоминание об отце, который остался верен царю и пытался спасти царскую семью, могло дорого стоить ей и её близким. К тому же Калерия была гордой женщиной.
Тяжёлой оказалась и судьба брата Александра.
«В 16 лет, помогая семье, ездил на юг (очевидно, меняя какие-то вещи на муку или крупы). В 1920 году, возвращаясь с продуктами в Москву, оказался в одном вагоне с красноармейцами. Те стали расспрашивать подростка, кто он да откуда едет. Александр Васильевич доверчиво рассказал «по правде» и про отца, и про семью. Т.е. для красноармейцев он оказался «контрой», и его следовало уничтожить: на полном ходу его выбросили из вагона, присвоив его вещи. При падении он сломал ноги. В больницу его доставили не сразу. Какое-то время он лежал под насыпью без сознания, пока его не увидели обходчики. Поместили в госпиталь в Воронеже. Обе ноги были вынуждены ампутировать. Он помнил, как плакала над ним молоденькая медсестра после операции. Несколько месяцев пролежал в госпитале, потом с превеликими трудностями его перевезли в Москву.» [6]
Всю свою долгую жизнь он передвигался на протезах.
После Гражданской
На фото старший из братьев, Георгий Васильевич. Гражданская война только закончилась, в Москве и повсюду в стране страшный голод и запустение, но есть надежды, что жизнь скоро наладится. Георгий имел слабое сердце, умер от чахотки в 1925 году.
Сестра Зинаида Васильевна вышла замуж за бывшего офицера царской армии Сергея Петровича Немилова, перешедшего на службу в армию Красную. Сохранилось семейное предание, что её муж во время зверской расправы с заложниками под Пятигорском, среди которых был Василий Григорьевич, находился где-то в армии поблизости. Василий Григорьевич через одного из красноармейцев охраны сумел передать ему свой перстень. Событие невозможное по своей сути, если учесть, как относились в обустроенном для содержания заложников лагере красные революционные солдаты к своим узникам. Можно предполагать лишь, что муж Зинаиды имел большой вес в красных частях. Но перстень оказался в семье Орловых! В дальнейшем Сергей Немилов работал управделами в Совнаркоме. Есть сведения, что он был объявлен «врагом народа». По предположению Александра Александровича Орлова, в какой-то степени Зинаида могла помогать своим родным, пользуясь положением мужа. Зинаида умерла в 1936 г. от той же чахотки. Вероятно, арест мужа случился уже позднее.
Брат Сергей был боевым парнем. На единственном сохранившемся фото ему 26 лет. Умный и добрый взгляд с лёгкой грустинкой. Через несколько недель он будет арестован, для него начнётся адская работа и недолгая жизнь в ГУЛАГе.
В семье остались сведения, что причина его заключения была политической, а не уголовной, он пострадал как сын царского генерала (был потомком «контры»). Мать высылала долгое время посылки в лагерь и получала от сына письма. Но через несколько лет к ней приехал освободившийся человек и сообщил, что уже долгое время получал посылки и писал ей письма другой человек, Сергея давно уже не было в живых. Так её забота помогла тому, другому, выжить в лагере, а мать дольше жила надеждой увидеть своего сына. В 1934 г., на стройке Беломорско-Балтийского канала Сергей умер в лагерях.
Александр Александрович Орлов вспоминает:
«Ольга Орлова-Михельсон была певицей. Имела прекрасный сильный голос — колоратурное сопрано, абсолютный слух. Работала в Улан-Удэ в Оперном театре. Получила звание народной артистки Бурят-Монгольской АССР. Её муж — Михельсон Отто Янович, химик по профессии и отличный музыкант по призванию. Моя мама как-то в 80-м году была в Улан-Удэ в командировке и даже посетила музей театра, где было довольно много информации об Ольге. Местная интеллигенция старшего и среднего возраста её тогда ещё помнила. Что интересно, одновременно с Ольгой Орловой-Михельсон в этом театре какое-то время работала Орлова-Давыдова — тоже потомок знаменитого гнезда Орловых по линии младшего брата Григория — графа Владимира Орлова.
Ольга была главной заботницей о своих родных, заботилась и о здоровье их, и о душевном единении семьи. Очень светлый, оптимистичный… человек с крепким, правильным характером. Работать ей приходилось много: вечерами были спектакли, а днём по две репетиции. В условиях небольшого города репертуар требовался большой и разнообразный, так что постоянно приходилось быть в напряжении. Перегрузки были огромные, а с питанием – проблемы.» [6]
Александр Александрович вспоминает:
«Николай Васильевич Орлов — младший в семье Орловых. Есть его снимки – с матерью и сестрой Ольгой в 1916 году (т.е. ему 5 лет) – очаровательный ребёнок с умными, внимательными глазами; и потом уже взрослый, худой, больной. В детстве он болел менингитом, остались осложнения: замедленное восприятие действительности, наивность, излишняя доверчивость. А писал довольно грамотно и логично.
На фотографии конца 30-х годов они вдвоем с братом Александром во дворе дома 22/4 по Пречистенскому переулку (на фоне окна коммунальной квартиры, где и я потом жил).» [6]
Александр Орлов, став инвалидом, не опустил руки и изо всех сил старался найти своё место в жизни.
«Когда ему сделали протезы, Александр Васильевич пытался устроиться на работу, но, увидев его анкету, узнав о его происхождении, ему отказывали под разными предлогами. Пришлось скрывать истину, лгать насчёт происхождения. Какое-то время Александр Васильевич работал кассиром в театре им. Вахтангова, но на него пришёл донос, что он из «бывших»: главбух посоветовал уволиться по собственному желанию. Вызывали и в НКВД, хотели отправить на стройки коммунизма, но что толку от безногого? Его отпустили.» [6]
Он закончил курсы бухгалтеров и работал в этой должности до окончания трудовой деятельности.
«На работу в Метрострой его приняли уже по анкете, где не было «компромата» о происхождении. Там он и проработал до самой пенсии. Коллеги его уважали за трудолюбие, доброжелательность, бескорыстие и сочувствовали.
Никогда не жаловался, хотя каждый день совершал подвиг, передвигаясь на двух протезах, которые натирали до крови кожу культей, причиняли мучительную боль. Ходил без костылей, с лёгкой палочкой.
Александр Васильевич имел отличный музыкальный слух. Играл на всех струнных музыкальных инструментах, особенно любил мандолину и гитару. А на балалайке играл виртуозно.
Когда ему было уже 56 лет и от жизни уже ничего хорошего не ждал, просто доживая свой век, он неожиданно влюбился в мою будущую маму. И ради нее бросил курить, хотя курил всю жизнь. Курильщики могут оценить этот «подвиг». И ещё у него было удивительное качество, свойственное только сильным, волевым натурам: он умел радоваться жизни.» [6]
Супруга Серафима Степановна была значительно его моложе. Такой целеустремлённый и сильный мужчин мог произвести впечатление на женщин! Работала долгое время в Министерстве просвещения РСФСР. Вскоре у них родился сын. Александр Александрович Орлов оказался единственным потомком своего знаменитого деда, Василия Григорьевича.
На работу его устроили разнорабочим в типографию издательства «Власть Советов», в печатный цех.
В семейном архиве сохранились также фотографии двух молодых женщин, к которым остались лишь пометки «рязанская родня Орловых». Кто они? Мы ведём поиск сведений о них. Возможно, что это сёстры Василия Григорьевича Орлова.
Василию Григорьевичу Орлову суждено было стать великим гражданином России, ярким общественным деятелем, погибнуть от рук палачей за мирную лучшую жизнь русского народа, за Царя и Отечество.
Источники
- ГАРО. Ф. 627. Оп. 240. Д. 32. Лл. 18-19.
- ГАРО. Ф. 627. Оп. 245. Д. 244. Лл. 2, 6, 9, 21.
- ГАРО. Ф. 627. Оп. 245. Д. 309. Лл. 406-407.
- Мираков М. Апологет самодержавия В. Г. Орлов // Рязанские ведомости. — 1999. — 28 мая. — С.4.
- Степанов А. Д. Орлов Василий Григорьевич / Гл. ред., сост. О. А. Платонов, сост. А. Д. Степанов // Святая Русь: Энциклопедия Русского Народа: Русский патриотизм. — М., 2003.
- Воспоминания А. А. Орлова.
- Семейный архив В. Г. Орлова.