Доброго здоровья, всем любящим и ценящим историю!
Таковых на нашем сайте очень много. Сегодня ещё об одной тайне, скрытой веками, окончательной разгадки которой пока нет, но поисками заняты исследователи из разных городов.
О насыщенной, порой закрученной в детективный оборот, истории владельцев исадского поместья Кожиных мы много писали в отдельной статье сайта, а также в недавних новостях о липецких усадьбах Кожиных. Многие вспомнят о том, как нашёл себе будущую жену, дочь Филиппа Векрота, управляющего курским имением Виельгорских, во время службы в драгунском полку Николай Иванович Кожин. И как спустя годы это родство предоставило возможность найти долгожданному сыну Владимиру крёстного — герцога Максимилиана, бывшего зятем императора Николая I.
Но судьба матери Николая Ивановича, его 9 братьев и сестры оказалась не менее удивительной! На неё обратили внимание исследователи из липецкой Государственной дирекции по охране объектов культурного наследия. Изучая корни Кожиных в Задонском уезде, в ходе работы в различных архивах, в том числе петербургском РГВИА, они обнаружили любопытные документы о родителях Николая Ивановича, Иване Артамоновиче Кожине и Анастасии (Настасье) Тимофеевне.
Иван Артамонович, купивший Исады у любителя крепостного театра Ржевского, сделал в ранней молодости, будучи 19-20 лет, головокружительную карьеру от штатского чина титулярного советника до полковника и флигель-адъютанта (члена императорской Свиты) при Павле I. О нём расскажем как-нибудь позже. Этот успешный в карьере молодой офицер, представитель старого дворянского рода, вышедший в отставку в 1804 году в возрасте 23 лёт, вероятно, не признавал для себя другой женитьбы, как только по любви. А полюбил он свою крепостную, дворовую девицу Настасью Тимофеевну Вилкову.
О том, в каком имении Кожиных проживала Настасья, история пока умалчивает. Могла ли она происходить из исадского рязанского имения, где эта фамилия с середины XIX века распространена, или она, наоборот, появилась в нём после переезда Кожиных в Исады из Задонского уезда, мы тоже пока не знаем. Пока мы придерживаемся того, что Исады были куплены у Ржевского позднее, в 1815 году. Но с другой стороны, фамилии Вилков в тогдашней Воронежской губернии, куда входил Задонский уезд, не было. Эта фамилия появилась где-то на нижегородских берегах Волги и южнее и западнее рязанского течения Оки не распространилась.
Николай был пятым ребёнком Ивана Артамоновича и Настасьи Тимофеевны. В 1832 году пришло время определять его на военную службу. В те годы урождённому дворянину, чтобы попасть в службу офицером, нужно было доказать документами своё дворянское происхождение. Был обнаружен документ — свидетельство, которое для сына в Воронежской духовной консистории получил отец. В нём сказано, что Настасья к этому времени уже была женой Ивана Артамоновича. Там же приведена выписка из метрической книги Покровской церкви села Репец: «Помещика Ивана Артамонова сына Кожина дворовая девка Настасья Тимофеева дочь Вилкова родила сына Николая того 1813 года декабря 11 дня, который и крещён того ж месяца 12 священником Алексеем Марковым с причтом; восприемником был помещицы Туравской дворовый человек Антон Ильин сын Шибейкин».
В 1813 году крещение происходило буднично, без знатных родственников. А семья продолжала расти. Липецкие краеведы приводят цитату из копии Указа Его Императорского Величества Самодержца Всероссийского из Правительствующего Сената Воронежскому губернскому правлению, выпущенного через несколько лет, в котором говорится: «…на прошение об узаконении до брака прижитых с настоящими женами детей 9) отставного полковника Ивана Кожина сыновей Сергея, Василия, Николая, Ивана, Иосифа, и дочери Марии Всемилостивейше дозволили принять фамилии отцов их и вступить во все права и преимущества по роду и наследию законным детям принадлежащим».
После переезда семьи в Исады дети продолжали рождаться и здесь, достоверно известно о рождении и крещении в церкви Воскресения Христова Александра (1822г.), Алексея (1825г.) и Фёдора (1826г.). Пока неизвестно, когда и где родились упоминаемые в документах Лев и Григорий.
Иван Артамонович умер в 1833г., последние годы, видимо, он жил в Задонском уезде, т.к. являлся главой местного дворянства, к нему обращались с письмами, упоминается в переписке третьих лиц. А Настасья Тимофеевна почти со всеми детьми, кроме самых старших, Сергея и Марии и, вероятно, уехавшего в Москву Осипа, проживала в Спасском уезде. В госархиве Рязанской области удалось обнаружить запись из метрической книги исадской церкви за 1870 год о её смерти. В неё сказано, что «сельца Муратова полковница», вдова Анастасия Тимофеевна Кожина скончалась «от водяной» (т.е. от водянки) 9 августа в возрасте 81 года, погребена 12 августа «при церкви». У всех прочих умиравших людей место погребения описывается, как «на приходском кладбище». Это означает, что похоронена она была, видимо, где-то рядом с южной стеной церкви.
Кроме обычных членов причта, священника Александра Америкова и пономаря Ивана Виноградова (дьячок за пару месяцев до того куда-то исчез из упоминаний членов причта), в чине её отпевания участвовал приглашённый из г.Спасска соборный протоиерей Фёдор Тимофеев Скворцов, также, с 12 по 19 августа появляется упоминание заштатного священника Петра Рождественского, но именно в этой записи его нет. Пётр Васильевич Рождественский служил священником церкви Воскресения Христова в Исадах в течение 40 лет, где его сменил в 1867 году Александр Америков. В 1870 году Пётр Рождественский находился за штатом, получал пенсию от Священного Синода. Где он проживал в это время, неизвестно, возможно в Исадах или в одном из монастырей и его тоже привёз в помощь сократившемуся причту на время отец Фёдор. Но в дни похорон Настасьи Тимофеевны он не мог остаться в стороне и совершал отпевания.
Почему Настасья Тимофеевна оказалась в Муратово, и что такое «сельцо»? Муратово также входило во владения Кожиных, между ним и Исадами в течение многих лет происходило перемещение владельцев внутри семьи. На 1870 год село стало сельцом по причине закрытия в 1833г. обветшавшего храма Муратово и присоединения прихода к Исадам. Каменный храм в Муратово был построен только в 1890-е. На 1870-й из детей Ивана Артамоновича и Настасьи Тимофеевны в исадской усадьбе жили Иван и Фёдор, оба бессемейные. В то же время в Муратове жила семья Василия (жена и сын Пётр, 33-х лет) и Алексей с семьёй. Получается, что Настасья Тимофеевна предпочла последние годы своей долгой жизни проводить в менее богатом поместье с семейными детьми, где были женщины. Дом в Муратово был деревянным, ни в какие сравнения не шёл с дворцами (Белым и Красным домами) в Исадах.
По фотографии 1915 года мы знаем, что в Голубой гостиной Белого дома висели 3 портрета Кожиных, но не знаем, кто именно на них изображён. Внук В.Н.Кожина Г.К Вагнер в своих воспоминаниях указывал, что на одном из них был изображён Иван Артамонович, и именно этот портрет забрали с собой Кожины, когда вывозили имущество из реквизированной усадьбы в 1918 году. О его дальнейшей судьбе, а также двух других портретов ничего не известно.
Наиболее подходящим для изображения Ивана Артамоновича кажется срединный портрет. На нём — человек с усами и в военном мундире. Но он не похож на мундир армейского пехотного полковника, который дозволялось носить Ивану Артамоновичу после отставки. Видна ленты через правое плечо, возможно, орденская одного из знаков отличия 1-й степени. Но все подходящие по месту ношения ленты и расцветке ордена слишком высоки для полковника…
Поиск продолжается!
Летописец.