Доброго здоровья!
Последним владельцем имения в Исадах, носившим фамилию Ляпуновых, была дочь Луки Владимировича Аграфена (иногда называемая Агафьей). Она была совсем маленькой, когда умер отец. В 1708 году её выдали замуж за стольника (носил этот чин по крайней мере с 1713 г.) Ивана Ивановича Долгорукова, о котором история сохранила крайне мало сведений. Попытаемся их по крупицам собрать.
В недавней статье нашего сайта о Сибирском царевиче Василии Алексеевиче, мы рассказывали о «деле царевича Алексея» — сына Петра I, казнённого первым российским императором. В ходе следствия были изобличены поддерживавшие царевича люди из его окружения, из их числа подвергся опале будущий фельдмаршал Василий Владимирович Долгоруков. По свидетельствам современников, он легко отделался лишением чинов, наград и ссылкой, благодаря письму к императору его родственника — честнейшего и неподкупного председателя ревизион-коллегии, ведавшей расходами и доходами казны, Якова Фёдоровича Долгорукова. Яков Фёдорович был сыном Анны Владимировны (в девичестве Ляпуновой) и двоюродным братом Аграфены Лукиничны (к тому времени тоже Долгоруковой). Её муж Иван Иванович был двоюродным братом опальному Василию Владимировичу Долгорукову. В случае обострения настроений мстительного императора, опала могла коснуться и его вместе с прочими Долгоруковыми.
Царевич Алексей в октябре 1716 года, направляясь якобы к отцу, находившемуся тогда в Копенгагене, по дороге тайно сбежал в Вену и стал искать при австрийском дворе убежище. Несколько месяцев Пётр I вёл его поиски в Европе. В декабре из Вены царевич был отправлен австрийским двором в замок Эренберг в Тирольских Альпах. Посланцы Петра разыскали место пребывания беглеца только в феврале 1717 года. Началась операция по выманиванию царевича Алексея и принуждению его вернуться в Россию. С июля к ней был подключён Пётр Толстой, которому в октябре 1717 года удалось вернуть Алексея в Петербург. Известию о бегстве нелюбимого отцом наследника престола тайно радовались многие приближённые Петра I. У них была надежда, что после смерти деспотичного и маниакального Петра, став новым императором, Алексей принесёт им спокойную жизнь. Среди них был и Василий Владимирович Долгоруков. Но пришедшие в феврале известия о том, что царевича нашли, обеспокоили не только его самого, но, видимо, и весь клан Долгоруковых. Опала представителей рода, и не только близких родственников, были в обычае.
16 февраля 1717 года жена Ивана Ивановича Долгорукова Аграфена Лукинична продаёт большое вотчинное имение в Оболенском уезде княгине Аграфене Никитичне Щербатовой. Связаны ли эти события? Косвенные данные указывают, что да. Продажа была очень странной.
Список с купчей Кутепову
Года 1717, февраля в 16 день, стольника князь Ивана Ивановича Долгорукова жена ево, княгиня Аграфена Лукишна, продала я, княгиня Аграфена, стольника князь Ивана Осиповича Щербатова жене ево, княгине Аграфене Никитишне, и детем её впрок, без выкупу вотчинные свои жеребья в Оболенском уезде, в селе Кутепове, в селе Бор, в деревне Храпеевой, в деревне Пургусовой, в деревне Помыкалове, с пустошами и со крестьяны, с пашнею и лесы, и с сенными покосы, и со всеми угодьи, что есть (в них) за мною в тех вышеписанных моих жеребьях, не оставливая за собою ни единой четверти, которая земля и крестьяне на мне крепки, по даче моей. А взяла я, княгиня Аграфена у ней, княгини Аграфены Щербатовой, за ту свою вотчину денег (5) тысяч 200 рублей. А та моя вотчина наперёд сей купчей, окроме её, княгини Аграфены, никому не продана и не заложена…
А в той вышеписанной вотчине моей крестьяня, по переписным книгам 186 года, что (нын)е есть налицо, а которые крестьяне из той моей вотчины до сей купчей в бегах, и тех беглых крестьян сыскивать ей, Аграфене Щербатовой, самой, а мне, княгине Огрофене, и детям моим до тех беглых крестьян дела нету…
У подлинной купчей пише(м) к сей записи Воздвиженского монастыря игумену Макарию по повелению дочери своей духовной, княгини Агрипины Лукишны Долгоруковой, что она вышеписанные вотчинные жеребьи княгине Агриппине Никитишне Щербатовой продала, 5200 рублей взяла и руку приложила.
У сей купчей столник князь Иван князь Михайлов сын Черкасской свидетелем был и руку приложил. Столник князь Сергей князь Петров сын Барятинский свидетелем был и руку приложил. Лантрат Дмитрий Степанов сын Кузмин Короваев при сей купчей во свидетельстве был и руку приложил…
Купчею писал Московского крепостных дел подьячей Никита Сулганов…(1)
Первый вопрос, откуда у Аграфены Лукиничны появилось это имение? Её вотчиной, т.е. имением, передаваемым по наследству, были Исады, они были её приданым при замужестве. Имение, тем более вотчинное, в Оболенском уезде явно принадлежало мужу Ивану Ивановичу Долгорукову. От князей Оболенских произошло несколько родственных фамилий, одни из самых известных — Долгоруковы и Щербатовы. В конце XV века земли в верховьях Оки, долгое время находившиеся под властью Литвы, были присоединены к Московскому государству. В Оболенском уезде, в бассейне реки Протва, за этими родами, заявлявшими о своём происхождении от черниговских Рюриковичей, продолжали оставаться их исконные владения. Представители родственных фамилий соседствовали друг с другом.(2) Исследователь Хоруженко в своей книге описывает их как в основном нераздробленные земли. Долгоруковым якобы принадлежали только селения, кучно расположенные вокруг села Оболенского (Старый Оболенск). Между тем, перечисление владений Щербатовых свидетельствует о сплошной чересполосице. За Щербатовыми было село Бор (на левом берегу Протвы, напротив Оболенского), часть ближайшей деревни Высокиничи, село Кутепово (в 17 км к северо-западу от Бора, на правом берегу Протвы). По всей видимости, Долгоруковы и Щербатовы могли иметь соседские доли и в пределах одного селения.
Хоруженко, ссылаясь на документы РГАДА, сообщает, что в 1675 году владения семерых Щербатовых унаследовали князья Константин и Иван Осиповичи.(3) Первый был бездетным, и после его смерти в 1697 году село Бор, полностью объединённое, досталось князю Ивану Осиповичу и в таком виде оставалось до 1722 года. Затем «князь Иван Осипович решил вновь разделить село Бор: треть он передал своей второй жене Аграфене Никитичне, а две трети — сыну Никите Ивановичу».(4) Свою долю (жеребий) княгиня Аграфена якобы продала сыну в 1732 году, и Бор снова перешёл в одни руки.(5) Но приведённая нами купчая опровергает такой ход событий. Княгиня Аграфена Щербатова получила треть села Бор не от мужа, а купила у Аграфены Долгоруковой в 1717 году. Это значит, что вотчины Долгоруковых и Щербатовых соседствовали в пределах села. То же относится к селу Кутепову, которое Хоруженко называет в числе вотчин Щербатовых, но во всех приведённых им документах речь идёт о долях в селе. Купчая Аграфены Долгоруковой свидетельствует о вотчинных владениях её мужа в Кутепове, Храпеевой, Пургусовой и Помыкалове. Их продажа княгине Щербатовой в 1717 г. вполне согласуется с данными Хоруженко, что в 1760-х все эти селения находились у Щербатовых.
Вопрос второй, зачем Ивану Ивановичу Долгорукову было нужно передавать свои исконные родовые владения жене и продавать их через неё? Вероятно, только из-за событий, которые угрожали ему лично. Таким образом можно было создать видимость того, что вырученные средства остались в распоряжении Аграфены Лукиничны, у которой их сложнее изъять. Долгоруков знал о доверительных отношениях двоюродного брата с царевичем Алексеем, возможно, знал и помощи или поддержке побега со стороны Василия Владимировича. Он был уверен, что обнаружение царевича в Европе неминуемо приведёт к следствию и расправе не только над Василием, но и над другими Долгоруковыми. Продажа оболенских имений была спешной.
Безусловно, князь Иван Осипович Щербатов был полон желания расширить свои владения смежными землями дальнего родственника. И здесь возникает третий вопрос, почему не он стал покупателем, а сделка прошла через жену? Личность второй жены князя Аграфены Никитичны Щербатовой (урождённой Зотовой) тоже оказалась не простой. Её отец Никита Моисеевич Зотов (умер через год после заключения купчей крепости) был первым детским учителем Петра I! Он до конца дней был приближённым императора, хранил государеву печать. Также он был одним из членов собранного Петром из ближнего круга лиц общества, названного «Всешутейший, всепьянейший и сумасброднейший собор», сутью которого было проведение пьяных оргий, сквернословие, издевательство над церковным (как католическим, так и православным) и государственным устройством, нравственными устоями. Это было развлечением Петра, помогавшим ему ломать все преграды законов и обычаев в своей деятельности по преобразованию России. «Собор» подготавливал, воспитывал нужным образом и его ближнее окружение, многими современниками он стал восприниматься как проявление Антихриста, пришедшего в мир. Оно доказывало, что Пётр и есть Антихрист, разрушающий мир и глумящийся над Богом. Местом пребывания «Собора» был остров на реке Яузе у села Преображенское. Зотову в этом собрании был присвоен титул «архиепископа прешпурского, всея Яузы и всего Кокуя патриарха», князем-кесарем (князем-папой) был Фёдор Ромодановский, сам же Пётр I именовался только «святейшим протодиаконом». Но, вместе с упомянутыми, у всех членов «Собора» были и нецензурные варианты званий. В 1710 году Зотов получил титул графа, перешедший и к его потомкам. В 1715 году семидесятилетний старик женился на тётке императорского денщика. Свадьбу устроили в потешном духе «Собора».
Учитывая близость отца Аграфены Щербатовой к императору, проведённую продажу ей ценных земельных владений с крепостными людьми можно расценивать как сделку, имевшую целью подкупить Зотова Иваном Долгоруковым и получить от него покровительство в случае ожидавшейся царской расправы. По итогам сделки, Иван Иванович Долгоруков, видимо, оказался без значимых, крупных земельных владений. Ему удалось переждать опалу двоюродного брата Василия Владимировича.
Какой службой в те годы был занят Иван Долгоруков, мы не знаем. Но всё указывает на его возможную службу в приграничных землях заселяемых степных окраин между Волгой и Доном. В селе Яхонтове Шацкого уезда (позднее земли вошли в Инсарский уезд, а село стало носить второе название – Долгоруково, ныне – в Иссинском районе Пензенской области) у князя появилось поместье. Вторым поместьем, расположенным в 150 км южнее, неподалёку от впадения Арчады в реку Хопёр – село Знаменское (ныне – Долгоруково Сердобского района Пензенской области). К 1717 году село выросло до 33 дворов, в основном за счёт переселенцев. Земли были вольными, далёкими от сильной власти. У князя зачастую оседали беглые крепостные люди других помещиков, проживали, трудились на Долгорукого, платили оброк. Лишь через несколько лет их обнаруживали бывшие хозяева. Сохранились выкупные документы по таким случаям. Собственник беглого крестьянина и Иван Долгоруков чаще всего договаривались о сумме продажи крепостного с уплатой некой «упущенной выгоды» за годы отсутствия. Долгоруков был добрым хозяином. В 1722 году Долгоруков продал Знаменское князю Кугушеву за 700 рублей.
В конце жизни император Пётр I сильно болел и стал готовить коронацию супруги Екатерины для последующей передаче престола, ему было не до политических преследований. В 1723 году несколько дворян обратилось с совместной челобитной к царю о выдаче им поместий в землях «в Шацком уезде, за Керенскими и Ломовскими валами». В некоторых документах уезд назван Керенским, хотя таковой появился лишь в 1780 году. Среди них были полуполковник Иван Иванович Нестеров, майор Григорий Петрович Чернышёв, стольник Иван Иванович Долгоруков и другие. Долгоруков получил владения «в урочищех от Рузановской вершине вниз Хопра-реки по обе стороны по урочища река Ольховка с прочими урочищи».(6)
После коронации Екатерины I в мае 1724 Василий Владимирович Долгоруков был прощён. Ему позволили вернуться из ссылки, вернули высокий армейский чин с небольшим понижением от бывшего и право служить, имения из состава дворцовых (государственных) сёл. В царствование Екатерины I и Петра II состоялся его наивысший взлёт по военной лестнице.
Земли по Хопру Иван Иванович продал в конце жизни вдове подполковника Андрея Ивановича Колычева Ирине Фёдоровне в январе 1735 года. Кстати, она была свойственницей жене Долгорукого Аграфене Лукиничне. Ирина являлась дочерью Фёдора Григорьевича Ляпунова, который был 4-родным братом Аграфене по Ляпуновым. Но прежде того в жизни Ивана Ивановича Долгорукого случилась ещё одна неспокойная, насыщенная событиями пора начала 1730-х годов, о которой расскажем в следующий раз.
Источники:
- РГАДА. Ф. 1373. Оп. 2. Ед.хр. 3. Л. 21-22.
- Хоруженко О.И. Историческая география Оболенского уезда XVII-XVIII веков. М., Квадрига, 2019, стр. 150-155.
- РГАДА. Ф.1209. Дела старых лет по Алексину. Кн. 58/10438. Л. 352.
- Там же. Л. 360; Кн. 59/10439. Л. 7–7 об.
- Там же. Кн. 61/10440. Л. 11–11 об.
- РГАДА. Ф. 1373. Оп. 2. Ед.хр. 3. Л. 25-26.
Летописец.