Биографии воинов. Письма с фронта. Документы.
Поцелуй за меня малютку…
Зачастую бывает так, что из множества архивных документов о погибшем воине известно так много, что можно описать целую биографию, понять черты человека, услышать его голос. Не хватает самого главного – его потомков, свидетелей его жизни, которые могли бы рассказать нечто главное о нём, каким он был и каким остался в их памяти, что передают они по жизни внукам, правнукам. Нет и фотографии — запечатлённых живых черт его лица.
21 октября 1907 года в Исадах, в семье крестьянина Сергея Петровича Луканцова (в другом написании — Луканцев) родился сын, которого назвали Михаилом. Его мать в девичестве носила редкую и исчезнувшую ныне в округе фамилию Кабачихина. Дети взрослели, женились. Постепенно семья перебралась в Москву. Отец, мать, Михаил с женой Анной, брат Иван проживали в рабочем московском районе со множеством фабрик и мелких кустарных производств на 2-х Сыромятниках, в доме 8, квартире 21, неподалёку от нынешней станции метро Курская. Михаил работал «массовым» закройщиком. Профессия портного, закройщика очень ценилась в предвоенные годы, когда лёгкая промышленность страны была развита слабо, её товаров не хватало. Чтобы одеться, люди пользовались для пошива всевозможной одежды услугами ателье и частных портных. Район Сыромятники был рабочей слободой, перемешанной с остатками усадеб богатых некогда людей, их парками, выходившими на набережную Яузы. Вероятно, в потемневшем старом кирпичном доме, который и нынче носит номер 8, проживали тогда все Луканцовы.
Сразу после объявления о начале войны, в конце июня 1941, Михаил был мобилизован в ряды Красной Армии Молотовским районным военкоматом Москвы. По возрасту он, прошедший срочную воинскую службу, подлежал мобилизации в самой первой волне наиболее подготовленных и обученных военному делу, из состава которой началось комплектование и создание воинских частей и соединений, установленных мобилизационным планом. Одним из таких соединений была новая 245 стрелковая дивизия, которая создавалась с 25 июня по 15 июля 1941 года в городе Вышний Волочёк. Туда и был направлен в команде из райвоенкомата Михаил. Он оказался в составе 901-го стрелкового полка и был определён в 1-е отделение 1-го взвода транспортной роты как человек, умевший обращаться с лошадьми.
Командиром дивизии был назначен комбриг Владислав Викентьевич Корчиц, занимавший до того должность преподавателя тактики Военной академии имени Фрунзе, имел боевой опыт в Первой Мировой и Гражданской войне. 15 июля 1941 года созданная за несколько дней дивизия, войдя в состав 29-й армии, начала свой марш на станцию Бологое, чтобы занять рядом с ней круговую оборону. К концу дня 16 июля дивизия заняла оборону. 19 июля был получен новый приказ — сосредоточиться в районе города Демянска. Дивизия снова выступила маршем и к 23 июля прибыла под Демянск, где вошла в состав 34-й армии.
C 4 августа дивизия снова была на марше на запад. Ввиду постоянного движения дивизии, на письма Михаила, которые он направлял в Москву, ответы не успевали доходить. Он ничего не знал о родных. 7 августа, лёжа под телегой, он написал очередное письмо. Более всего его тревожило, что он ничего не знает об их судьбе. Он 5 раз написал слова «не знаю», живы ли, получают ли его письма… «ничего не знаю»… Он был привычен в прежней жизни к разным лишениям, потому для себя многого не желал, но после Москвы снабжение в дивизии было скудным, и он писал жене:
«Аня, если возможно, то пришли мне сухариков простых, но не сдобных, и сахарку немного, папирос… больше ничего не надо. Я пока живу спокойно, в общем в мирной обстановке. Аня, поцелуй за меня малютку… пиши письма… пошли мне ещё бумажки для писем и конвертов.»
11 августа дивизия переправилась через реку Ловать в районе Будомицы, Коломно, Чириковщина. К этому времени рвавшаяся к Ленинграду немецкая группа армий «Север» была остановлена на Лужском рубеже. Немцы начали обход Лужского рубежа с флангов, на Новгород и Кингисепп. Чтобы остановить врага под Новгородом, советское командование приняло решение нанести удар с фланга по наступающим частям под Старой Руссой. 34-я армия и её 245-я дивизия, в которой находился Михаил Луканцов, оказались на главном острие нашего контрнаступления.
C 12 августа дивизия начала движение на северо-запад, которое шло без значительных боёв. Наступление всей 34-й армии было самым успешным среди участвовавших в операции сил, она продвинулась вглубь немецкой обороны на 40 км, утром 14 августа достигла железной дороги Дно—Старая Русса. 245-я дивизия вышла с дороги Славитино — Большое Междуречье к железнодорожной станции и посёлку Волот.
Для остановки наших войск немцами был привлечён 8-й авиакорпус, они вынуждены были перебросить в район моторизованную дивизию СС «Мёртвая голова», затем 3-ю моторизованную дивизию и управление 56-го моторизованного корпуса Манштейна.
15 августа дивизия вошла в боевое соприкосновение с противником. Наши части подвергались сильнейшей бомбардировке и обстрелу с самолётов противника. Немецкая авиация безнаказанно бомбила их, начиная с рассвета и заканчивая с наступлением сумерек, в течение трёх дней. В воздухе находилось от 30 до 50 самолётов противника. Они преследовали каждого человека, показавшегося на открытом месте, снижаясь до высоты 100 м. Дивизии был нанесён громадный ущерб в личном составе, материальной части и конском составе (убито 3/4 лошадей). Днём люди, автотранспорт и обозы скрывались в лесах, окопах и щелях. Значительную часть вооружения пришлось подрывать из-за невозможности транспортировать. В течение 16 и 17 августа особенно большие потери понесли 1 и 3 батальоны 901-го стрелкового полка Михаила Луканцова.
901-й сп с 773-м лёгким артполком во второй половине дня 16.08 под давлением противника со стороны деревень Гниловец и Колотилово отошли к Заболотью. С 6-30 утра 17 августа немцы возобновили наступление, пытаясь охватить левый фланг полка в районе Славитино и Бол.Заболотье. Особенно сильное воздействие ощутил 1-й батальон 901-го сп. В 10-15 он начал отход на Ильино – колхоз Красная Ширь – Мелочево. Одна батарея 773-го лап была оставлена пехотой и оборонялась самостоятельно. Ввиду опасности, 2 орудия были самостоятельно уничтожены артиллеристами, остальные захвачены противником. Также были окружены и разбиты батареи противотанковой обороны 2-х полков, выполнявшие особое задание штаба армии, потеряна большая часть артиллерии 898-го сп. Чтобы спасти положение дивизии, в 12-00 командование провело контрудар группы из 904 сп, 112 танкового батальона и 1-го батальона 901 сп, немцы отошли в северном и юго-западном направлениях.
Успешная контратака не была единственной, удачно действовали некоторые подразделения дивизии. Был произведён захват около 300 пленных немецких рабочих частей на железной дороге, однако большая часть в ходе атаки немецких сил при поддержке танков была отбита. Доставлено в тыл было 33 немца, в т.ч. офицеры. Позднее разведкой был осуществлён подрыв железнодорожного полотна. Было сбито 3 немецких самолёта.
Вместо приказа на отход, сужение фронта и сосредоточение в тылу 18 августа 1941 года дивизия получила от командования армии приказ вести оборону рубежей, удалённых друг от друга до 5 км, не допуская прорыва противника на восток, в тыл 34-й армии. Комдив Корчиц вынужден был выполнять приказ, хотя южнее его дивизии, развёрнутой к северо-западу, зияла разряженная, слабозащищённая полоса, явная не только для него, но и для немецкой разведки. 901 стрелковый полк вместе с 773 лёгким артполком занимали район обороны: Шилова Гора, Никулино, Давыдово, высота 82,1 (в 7 км южнее ст.Волот). 18 августа противник пытался просочиться мобильными группами между растянутыми батальонами дивизии, но день прошёл относительно спокойно.
19 августа немцы возобновили наступление, вперёд двинулся немецкий 56-й моторизованный корпус. Наша оборона была прорвана. 245-я дивизия, сдерживая врага, отступала, постоянно подвергаясь воздействию авиации. Части перемешались, связь внутри дивизии была утрачена, началось беспорядочное отступление, при этом она оказалась отрезанной от своих войск.
Разрозненные подразделения дивизии самостоятельно выходили из окружения на восток. Силы нашей 34-й и 11-й армий были отброшены за реку Ловать. 24-25 августа 245 сд собралась и сосредоточилась на рубеже Кокорино, Великое Село, Нижняя Сосновка, Матасово (в 5 км восточнее Залучья). Восточнее Залучья оказалось всего 2038 человек из состава дивизии, т.е. всего около 1/5 её первоначального состава. Только из 901 стрелкового полка, в котором воевал Михаил Луканцов, в эти дни попало в немецкий плен около 150 человек. Наибольшее количество, не менее 16 – 17 человек в день, было пленено при начале наступления немецкого моторизованного корпуса, 19 и 20 августа 1941 года. Среди них был Михаил Луканцов.
30 августа немецкие войска возобновили наступление против войск советского Северо-Западного фронта. 8 сентября ударом с юга был захвачен Демянск, затем произошло соединение двух немецких корпусов и окружение большей части 27-й армии и части сил 11-й и 34-й армий. Остатки 245-й стрелковой дивизии с приданным ей 73-м стрелковым полком 33-й стрелковой дивизии в количестве не более 1000 человек вновь попали в окружение в прежнем районе обороны западнее Демянска.
Учитывая то, что противник перекрыл только дороги, остатки личного состава дивизии выходили разрознено, в основном между Демянском и Лычково. Сосредоточение 245-й сд к 12 — 14 сентября произошло в районе озёр Вельё и Пестовское (деревни Кирилловщина, Злодари, Мирохны).
Немецкое командование в те дни объявило о захвате 35 тыс. пленных, уничтожении или захвате 117 танков и 254 орудий. Неудачное отступление 34 армии стоило жизни её командованию. Вскоре был расстрелян командующий армией генерал-майор Качанов и начальник артиллерии армии генерал-майор артиллерии Гончаров.
Наше контрнаступление под Старой Руссой было разгромлено, но для достижения этой цели немцами были отвлечены значительные силы, которые в конечном итоге не смогли наступать на Ленинград. Одновременно было остановлено и наступление на Москву.
Немецкий генерал Гот так оценивал те события в мемуарах.
«… ещё предавалось надежде в конце августа нанести решающий удар по Москве, Гитлер снова под влиянием одной неудачи группы армий «Север», имевшей местный характер, 15 августа принял решение… дальнейшее наступление на Москву прекратить… немедленно передать группе армий «Север» один танковый корпус (одну танковую и две моторизованные дивизии), так как наступление там грозит захлебнуться…
Один из двух корпусов 16-й армии, продвигавшихся южнее озера Ильмень на восток, а именно 10-й армейский корпус, был атакован значительно превосходящими силами русских (восемью дивизиями 34-й армии) и оттеснён на север к озеру. В ответ командование группы армий «Север», стремясь облегчить весьма тяжёлое положение 10-го армейского корпуса, решило выделить для нанесения контрудара одну дивизию СС и одну моторизованную дивизию, которые до этого принимали участие в боевых действиях под Лугой и в районе озера Ильмень… Сейчас же группа армий «Центр» была ослаблена… в момент, когда оставалось сделать последний шаг к достижению цели операции, то есть к овладению Москвой. … [её силы] были использованы не на месте, где решался исход операций, [корпус был] направлен далеким кружным путём через Вильнюс на северное крыло группы армий «Север». Этому корпусу предстояло выполнить основное желание Гитлера: захватить Ленинградский промышленный район и изолировать «цитадель большевизма» от Москвы…»
При отступлении и выходе из двух окружений в числе малых остатков 245-й дивизии Михаил Луканцов отсутствовал. Южнее Старой Руссы он был взят в плен. Дата пленения в лагерной карточке стоит ошибочная, возможно, записана со слов самого Михаила. На самом деле оно произошло между 17 и 24 августа 1941г., непосредственно перед или во время первого окружения дивизии. Наиболее вероятно, что это случилось 17-18 августа. Михаил Луканцов обеспечивал подвоз снарядов для полковой и прикреплённой к полку дивизионной артиллерии, значительная часть которой была разгромлена немцами при бегстве пехоты 901 сп 17 августа, когда артиллеристы оказались брошены без прикрытия перед наступающими немецкими подразделениями. Подводы транспортной роты могли попытаться скрыться, но недалеко, т.к. батареи были немцами быстро окружены. Возможно, Михаилу удавалось укрываться до ночи, отходя в сторону вражеского тыла вместе с отступившими после нашей полуденной контратаки немцами, или до утра 18 августа, когда он был захвачен.
Подтверждённой и основательной является дата 20 сентября, когда он был доставлен из накопительного пересыльного в постоянный лагерь для военнопленных, шталаг под номером «1 Б» вблизи немецкого городка Хоенштайн (ныне польский Ольштынек). Пересыльным лагерем, вероятнее всего, был дулаг №100 в Порхове. Передвижения пленных до него происходили в пешем порядке, колонны продвигались за день на 20 – 25 км. Поэтому в пути от места пленения (немецкого дивизионного накопительного пункта) до лагеря в Порхове должно было пройти около 5 дней. Вероятно, пребывание в Порхове продлилось около полумесяца, поэтому Михаилу Луканцову удалось выжить в бесчеловечных условиях содержания этого быстро переполнившегося лагеря. В числе десятка пленённых однополчан, а также пленных из других частей Михаил был отправлен железной дорогой в шталаг «1Б» восточно-прусского города Хоенштайн.
Прибытие в Хоенштайн происходило примерно так, как написал в своей автобиографической повести «Плен» бывший заключённый лагеря Дмитрий Борисович Ломоносов.
«Подали к вагонам запряженные лошадьми повозки, погрузили, нас и мы двинулись к новому месту обитания. Уже во всю пахло весной, снега почти не было, на проталинах зеленела травка. Проехали аккуратный немецкий городок одно- и двухэтажных домиков с палисадниками, с высокими черепичными крышами. Издали он казался нагромождением спичечных коробков. Показался лагерь: ряды колючей проволоки, ворота, за ними ряды полуземлянок — полубараков, огражденных каждый в своей зоне. Сначала нас привезли к бане — кирпичному одноэтажному бараку с высокой дымящей трубой. Разделись, связали в узлы свою одежду, прикрепив к ней бирку с номером, сдали узлы пленным итальянцам, ожидавшим их за деревянным барьером. Немецкий ефрейтор, командовавший «банным процессом», выдал каждому по куску странного глиноподобного материала, заменяющего мыло. При соприкосновении с водой он покрывался похожей на пену слизью, так что им можно было соскрести с давно не мытого тела накопившуюся грязь.
Прыгая на одной ноге, я проковылял в большой зал, где из душевых воронок лились струи горячей воды, и с наслаждением вымылся, стараясь не намочить повязку. Когда припрыгал в раздевалку, один из итальянцев подал мне две доски с прибитыми на концах поперечинками, так я обрел костыли.
После долгого ожидания в раздевалке, из пропарочной камеры доставили одежду. Итальянцы, бойко выговаривая по-русски номера, выдали источающие горячий пар узлы.
Оделись. Немецкий ефрейтор (я уже научился различать многочисленные ранги немецких нижних чинов) записал на карточку данные о каждом: фамилия, имя, воинское звание, национальность, вероисповедание и сообщил каждому присвоенный ему персональный номер, потребовав запомнить, как он звучит, произнесенный по-немецки. При перекличках будут вызывать не по фамилиям, а по номерам.
После этой процедуры «прописки» нас развели по баракам.»
Шталаг «1 Б», Хоенштайн (иногда его называют Хоенштайн – Швентайнен) начал действовать в 1939 году, с началом войны Германии с Польшей. Первыми в нём появились польские военнопленные, затем французы и другие. К появлению в середине сентября 1941 года первых эшелонов русских военнопленных лагерь уже был интернациональным, в их личных номерах стали указывать букву «R». В этом лагере погиб Михаил Сергеевич Луканцов. Точной даты его смерти нет. Кладбище военнопленных находилось неподалёку от лагеря, у деревни Сауден (ныне Судва), в наши дни там устроен мемориал.
Мы ждём отклика от потомков, родных Михаила Сергеевича Луканцова, чтобы дополнить наш рассказ. Хотя бы фотографией.
С благодарностью раскрывшим многие страницы документов и других свидетельств о жизни военнопленных, Евгению Ерхову, Войцеху Бещински, авторам-исследователям интернет-форумов: Форум Поисковых Движений, Героико-Патриотический Форум России, Авиация СГВ.