А наши всё бьются… В эти дни 1237 года шла оборона Старой Рязани.

Доброго всем здоровья!

А наши там всё бьются! Уж четвёртый день идёт… В эти дни 1237 года огромное войско  монголо-татарских завоевателей осаждало окружённую Рязань. Город и его князья сделали всё, что могли. О невиданном по величине войске степных захватчиков весть и призыв о помощи прошли во все ближайшие княжения. Но помощь  ни от одного князя не пришла. Рязань была окружена и выдерживала ежедневные приступы войска внука Чингис-хана Бату. Позади монголов остались завоёванные Китай, государства Средней Азии, огромные мощные города — крепости были взяты монголами, применявшими осадные машины китайских инженеров. Впереди лежала Русь, её  разобщённые княжества.

Воскресенская летопись так описывала те тяжкие декабрьские дни богатой столицы Рязанского княжества.

«Тогда же иноплеменницы оступиша град Рязань декабря 16, и острогом оградиша; князь же Рязаньский затворися в городе с людми. Татарове же взяша град Рязань, того же месяца 21, и пожгоша весь, а князя их Юрья убиша и княгиню его… много же святых церквей огневи предаша, и монастыри же и сёла пожгоша, а имение поимаша, потом же поидоша на Коломну».

Летописец.

Клад древнерусских ювелирных украшений в окрестностях Исад

Доброго здоровья, селяне, примкнувшие к ним горожане и все, кто любит Исады!

Сегодня в Российском Историческом Обществе в Москве был представлен Институтом археологии Российской академии наук (ИА РАН) клад древнерусских ювелирных украшений, найденный в окрестностях села Исады на Оке. Клад был передан Старорязанской археологической экспедиции. Удивительный по разнообразию предметов, он предварительно датируется археологами не позднее середины XII века, возможно, даже более раннее его происхождение — вторая половина XI века. В него входили 32 предмета «белого метала». Под столь странным названием нужно понимать серебро. Учёные осторожно говорят о металле, так как предстоит сделать целый ряд анализов, в том числе на состав металла. Уверенно можно сказать, что сохранность предметов отличная, за исключением тонкой бусины, что, вероятно, говорит о высокой пробе металла. В состав входили шейные гривны, браслеты, височные семилучевые кольца, денежные гривны «новгородского» типа Вещи были сложены в небольшой круглый лубяной туесок.

Удивительный по богатству клад найден не на месте древнего города Старой Рязани, который славен большим количеством своих ювелирных кладов домонгольского времени, а в неприметном лесу Круглово, в стороне от древней дороги между Старой Рязанью и её дальней пристанью Исадами. Столь раннего по времени и мощного собрания сокровищ Старая Рязань не знала, все её клады более позднего времени, относятся к концу XII — началу XIII века, непосредственно перед монгольским нашествием. Загадок, связанных с владельцем, местом, обстоятельствами сокрытия клада, впереди предстоит решить множество. А у нас есть повод окунуться в ту дальнюю историю, когда наши предки — славяне только начали заселять эти земли. Далее следуют цитаты из представления с сайта ИА РАН.

«Летом 2021 г. в Старорязанскую экспедицию ИА РАН и РИАМЗ, проводящую исследования на городище Старая Рязань и в ее округе, был передан клад украшений и денежных слитков из белого металла, найденный около села Исады в 4 км к востоку от городища. Клад был сокрыт в лесу на склоне мыса сырого оврага, правого притока небольшого ручья Студенец. Место находки удалено от известных памятников археологии. Ближайшие из них – два небольших селища конца XII – XIII в., Студенец 5 и Студенец 7, – расположены на берегу того же оврага в 0,6 км к северу (выше по течению) и югу (ниже по течению) от места сокрытия клада. Мыс берега оврага, где были найдены сокровища, был тщательно исследован, но признаки культурного слоя выявлены не были. Вероятно, клад лежал в небольшом лубяном или берестяном туеске (диаметром 20–22 см – в размер самого большого из предметов – шейной гривны): сохранился тлен от его стенок, зафиксированный при обследовании места находки.

Клад включал тридцать два предмета, изготовленных из белого металла, в том числе 8 шейных гривен и 14 браслетов разной формы, техники изготовления и стилей, пять семилучевых височных колец, бусину с зернью, денежные гривны новгородского типа и их части. Общий вес клада – более 2,1 кг. Самыми тяжелыми предметами являются пара плетеных шейных гривен (весом 240 и 200 г), а также денежная гривна новгородского типа весом 204 г. Судя по составу, клад, скорее, представляет собой некое накопленное богатство, чем набор (или наборы) украшений конкретного костюма. Шейные гривны относятся к трем основным типам. Две гривны изготовлены из дрота треугольного сечения с орнаментом «волчий зуб», аналогии которым хорошо известны из курганов XI–XII вв., преимущественно в бассейне Сожа, что и дало основание для наименования их гривнами «радимичского типа». Одна гривна относится к разновидности витых с завязанными концами, остальные пять – к типу плетеных с пластинчатыми окончаниями и разнообразными замками. Столь же разнообразны браслеты из клада. Наиболее сложным по технике изготовления является комплект из трех плетеных разомкнутых браслетов с фигурными полыми головками, изготовленными методом тиснения. О включении их в один набор позволяет говорить сходство орнаментальных мотивов на фигурных окончаниях: на одном из браслетов изображены кресты, на другом – растительные пальметты, а третий является сочетанием двух вышеописанных: на одной головке помещен крест, на другой – пальметта. Остальные браслеты относятся к разным разновидностям разомкнутых и завязанных, гладких круглого и ромбического сечения и витых. Среди них нет полностью идентичных изделий, хотя отдельные приемы изготовления сходны для некоторых из них. Три пары браслетов образуют разомкнутые витые, гладкие ромбического и круглого сечения. Особую группу составляют четыре браслета с узлом из проволоки, оформленным в виде спирального щитка, но при этом все они имеют разное сечение и способ изготовления обруча. Семилучевые кольца из клада, судя по особенностям орнамента и формы, изготовлены в одной литейной форме и относятся к типу ранних, с каплевидными лопастями, орнаментацией городками, бытовавших во второй половине XI – первой половине XII в. В составе клада всего одна бусина, полностью покрытая зернью. Денежные слитки включают целую гривну новгородского типа весом 204 г., две половинки одной разрубленной гривны общим весом 102 г и отрубленный кусок слитка-палочки весом 40 г.

Предварительная датировка, сделанная на основании аналогий некоторых входящих в состав клада украшений, укладывается в конец XI – первую половину XII века. Именно этим временем можно датировать височные кольца, XI–XII века – время наиболее широкого бытования шейных гривен. Хронология браслетов имеет более широкий временно отрезок, но укладывается в предложенную дату их попадания в землю. При этом некоторые из предметов клада имеют довольно ранние аналогии, включенные, в частности, в свод Г.Ф. Корзухиной. Например, браслеты с узлами в форме спирального щитка входили в состав клада, датированного  X в., а большинство иных форм браслетов клада, в том числе с полыми наконечниками, а также витых и плетеных шейных гривен широко представлены в кладах  XI – начала XII в. из уже упомянутого свода.

Если принять указанную датировку, то находка оказывается более ранней, чем поселения округи Старой Рязани, большая часть которых возникла в конце XII в. В момент сокрытия клада существовали, помимо самого города, немногочисленные сельские поселения вдоль гипотетически реконструируемой дороги, соединявшей Старую Рязань с ее отдаленной пристанью, располагавшейся у с. Исады в 6 км от Старой Рязани, на противоположной стороне Спасской Луки. Место пристани пока не локализовано, но на этом участке окского берега известно несколько селищ, в материалах которых встречена керамика конца XI – начала XII в. Тем не менее, гипотезу о существовании пристани на этом участке подтверждает и само наименование этого села, известного по письменным источникам с 1217 г. Один из вариантов значения этого слова, согласно словарю В.И. Даля, это место высадки на берегу, пристань. Клад был сокрыт, таким образом, в километре к югу от этой дороги, в тогда еще не освоенной части микрорегиона, в глухом лесу на берегу сырого оврага. Состав и дата находки существенно отличаются от широко известных старорязанских кладов, сокрытых в городе во время его штурма войском Батыя в декабре 1237 г. Исадский клад явно древнее старорязанских, включает иные типы украшений, выполненные в более простой технике и более архаичной манере. Найденные предметы в большинстве своем пока уникальны для региона Среднего Поочья. Период рубежа XI–XII столетий представлен здесь небольшим числом известных памятников. Дальнейшие исследования предметов клада, техники их изготовления, состава металла дополнят наши знания о ранней истории Старой Рязани и ее округи, а также, возможно, приоткроют подробности исторического контекста самого события, связанного с сокрытием клада. 

А.С. Морозов, И.Ю. Стрикалов».

 
 
 
 
 
 
 
(Публикация осуществлена ИА РАН, фото Максима Панкина.).

Летописец.

С очередным днём рожденья, Исады!

Поздравляем всех, кому дороги Исады и окрестности древнего села, 20 июля с очередным днём летописного рождения этого древнего места! Его имя появилось на страницах летописей в 1217 году и до сих пор с неотступным постоянством стучит к нам в окна, напоминает о себе. С достоинством так сообщает: «Это снова я, и это обо мне, и вот такое было. Люди, гордитесь предками, не забывайте их дела! Люди уходят, остаётся о них только память». В этом году тоже постучалось и не раз. В ближайшее время расскажем об открытиях давних тайн Исад.

А на улице жара и прекрасные воды Оки и Студенца манят прохладой и зыбью живительной влаги потомков «людей реки» (т.е. нас). Видимся только у воды, общения явно не хватает, вирус ликует, глядя на нас с экранов телевизоров. Но если, как многим кажется, в Исадах не происходит ничего примечательного, кроме отключений воды, вследствие прорывов ветхого трубопровода, то это только кажется. Мало, мало у нас средств общения при засилье всяческих соцсетей и прочих чатов! Или мало желания? Сообщить о многом некому.

Вот, к примеру, прошла 18 июля мимо Исад по Оке варяжская ладья с гребцами. А мы и не видели, когда? Не пристала к берегу рядом с древней дальней столичной пристанью. А мы могли бы встретить. Да и гребцы, сидевшие в ней, накануне слышали про Исады на Старой Рязани от руководителя археологической экспедиции РАН Игоря Юрьевича Стрикалова. 17 июля ладья муромских реконструкторов древнего судоходства из клуба «Вареж», избороздивших не одну тысячу водных миль, стояли на волнах у Старой Рязани и на следующий день начали свой поход на Муром вниз по реке.

В тот же день члены экспедиции, а также случайная экскурсия из Рязани (современной) столкнулись с войском 13 века, вышедшим с Ново-Ольгова городища к древней столице. На Старой Рязани у войска состоялся учебный бой с условным противником, сеча, и вот — усталая дружина исторического клуба «Белая рысь» («Музей ратной истории Москвы») спускается через древние ворота на городской посад, к лагерю археологической экспедиции… Да, знали бы — посмотрели, а может, и поучаствовали! Вот такой он, век информации.

Впереди князь, несколько всадников. За ними следует дружина…

Усталые ратники, обливаясь потом, спешат умыться прохладной водой в лагере… Не легки для войска летние походы… Зимой да осенью воевать куда сподручней!

Да на Устрани экспедиционная разведка собирает подъёмный материал на участках граждан. Помните наши сборы? (Кстати, мы их не закончили, а над изучением керамики работает Старорязансккая экспедиция.) Нынешняя цель — закрыть белое пятно в истории нашей округи, ответить на вопрос, когда появилась Устрань? Былые находки кладов ордынских монет — это самая древняя страница села или нет? Всего несколько дней работы разведки — и уже первые открытия. Найдена керамика 12 века и место, откуда село начиналось! Устрань появилась одновременно с Исадами! Граждане сознательные бывают приветливы и с пониманием пускают на свои драгоценные огороды. Но встречаются и несознательные или в бессознательном состоянии. Ответить на вопрос, зачем нужна историческая наука или зачем надо знать историю места, на котором ты живёшь — бывает трудно. А помощь не помешала бы. Кстати, глава администрации Кутуковского поселения и староста села относятся с чуткостью и содействуют донесению сведений до граждан.

О других событиях — позже. Кто захочет увидеться, вспомнит малиново-смородиновый чай над берегом Оки — пишите. Всех с праздником!

Летописец.

Тропа Степана Дмитриевича Яхонтова. Старая Рязань — Исады — Муратово — Срезнево.

Доброго здоровья!

С.Д.Яхонтов (Публикация газеты «Рязанские ведомости».)

Творческими исканиями нашего друга иерея Вячеслава Савинцева был найден ценный материал, касающийся истории Исад и личности знаменитого рязанского историка, краеведа, создателя губернского исторического архива и музея Степана Дмитриевича Яхонтова (1853 – 1942). Обширный архив Степана Дмитриевича, включающий дневники, хранится в ГАРО. Многие годы публикаций на основе этого богатого источника почти не выходило. Редкость материала обусловлена тем, что книга воспоминаний Яхонтова вышла тиражом всего 300 экземпляров, познакомиться с её содержанием трудно.

Немного о С.Д.Яхонтове. Он был одним из участников знаменитой Рязанской учёной архивной комиссии (РУАК), её председателем. Подобное общество исследователей истории, комиссия, было создано впервые в России. Её плодотворной деятельности последовали другие губернии, в которых стали создаваться такие же комиссии, историческое движение охватило страну, стали собираться письменные, археологические материалы, создаваться местные музеи и архивы. После революции движение, начатое РУАК в губернском городе, расширилось на уездные города. На основе решений советской власти, повсеместно в губерниях с 1918 года стали создаваться уездные музеи. Было собрано в музеи и спасено от расхищения и уничтожения множество ценных реликвий из имений помещиков, монастырей, частных собраний. До 1929 года краеведческое движение в России бурно развивалось, местные музеи вели между собой постоянное общение, обменивались опытом, экспонатами. В 1929 году отношение власти поменялось, глубокая связь народа с историческими корнями стала идти вразрез с насаждаемой новой религией коммунизма, отрицавшей прошлое («весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим…»). Начались гонения на историков и краеведов, разгром их объединений, посадки в тюрьмы. Степан Дмитриевич также попал в тюрьму на 4 месяца по надуманному обвинению, был выпущен относительно быстро, но лишён права работать в архивах на 6 лет. Старая школа, вышедшая из РУАК, была разогнана. Наступило время конструирования «новой» истории.

Степан Дмитриевич, несмотря на угрозы нового времени, оставался до конца смелым человеком в своих мыслях и поступках, называл происходящее вокруг своими именами. Тому свидетельством строки из его переписки и дневников. Чтобы понять богатство языка Яхонтова, благородство и широту целей, которые он перед собой ставил, привожу образец такого письма к основателю Моршанского уездного музея, такому же подвижнику-краеведу Петру Петровичу Иванову. Материал был любезно предоставлен нашими друзьями из Моршанского историко-художественного музея. В письмах, дневниках Яхонтова порой странная орфография и бесподобная пунктуация – всё сохранено.

«П.П.Иванову, директору.
Моршанский краеведческий музей.
Советская ул. д.21,
г.Моршанск, Тамб.обл. 06.10.1938 г.

С.Д.Яхонтов.
ул.Либкнехта, д.89,
г.Рязань, 05.10.1938 г.

Многоуважаемый Пётр Петрович!

Вы слишком много и широко захватываетесь. Я сам был с таким же необузданным аппетитом,- ну и что? – Разбросался и не знаю, куда деваться со своим историко-издательским грузом: мать сыра земля не хочет держать, а и под землёй ещё не охота лежать. На все ваши вопросы не отвечу прямо, а вскользь смогу.

Было бы нам встретиться 9 лет тому назад,- мы бы размахнулись, а ныне? – Давайте по пунктам.

Составитель Карты владений Солотч.[инского] монас.[тыря] – я.

… Составлял я её осенью и зимой 29 года, когда подготовилась мною выставка монастыря – февраль. Что с ней сделалось после того как разгромили музей – не знаю. Никому из преемников моих не была посильна такая работа. Материалы для изучения владений Солотч. Монастыря были в моих руках исключительно богатые, оставшиеся в наследство от Архивной Ком., которой я был председателем. … Все эти тысячи рукописей Солотч. мон. сданы мною в своё время в […] Област. Ряз. Архив, и я даже воспротивился сдаче их в Центр. Архив в Москве, куда было их затребовали комиссары в 1928 г. А какие рукописи были у меня на руках и принадлежали мне, те (2000 №№) взяты у меня в архив во время погрома у меня в квартире в 29 г. Я вам передавал об этом эпизоде. …

… А пока простите, что так не разборчиво пишу. Надо привыкать читать ваяние рукописей. В былое то время, какое раздолье было с материалами, а теперь все на сене лают… Я работаю над домашней и хозяйственной жизнью Ряз. Архиер. дома в XVII – XVIII в. Наслаждение! Да печатать негде.

Крепко жму Вашу руку. С любовью, и так помогу Вам, в чём могу.

5/ X – 38 г. Рязань                                                                                                      Ваш С.Яхонтов»1

Первая волна изъятий исторических ценностей из глубинки и вывоз значительной их части в Москву состоялся в 1918 – 1919 гг. О том, что произощло в это время с исадскими ценностями из имения Кожина, мы писали в соответствующей статье. Исчезли без следа в недрах московских музеев бесценные реликвии Прокопия Ляпунова, знаменитая икона Спаса Нерукотворного, богатейшая библиотека В.Н.Кожина. Из оставшегося была создана губернская коллекция, в этом деле, как мы увидим дальше, принимал большое участие Яхонтов. Он не раз бывал в Исадах и был знаком с В.Н.Кожиным. Перейдём к публикации из дневников Яхонтова. Маршруты, которыми он передвигался между Старой Рязанью, Исадами и Срезнево можно иметь в виду при развитии туризма (если таковое будет) и использовать для пеших походов, назвать, скажем, «тропой Яхонтова»…

Борисоглебская деревянная церковь Старой Рязани. Фото приблизительно времени посещения её С.Д.Яхонтовым.

«В Фатьяновку меня манила давно деревянная церковь, каких уже целиком не осталось в Рязанском крае. Подобная в Козари. Помню, с парохода направился в 1909 г. прямо к староряз[анскому] священнику, благодушнейшему о. Сергию Гермогенову, бывшему одно время надзирателем в Рязанской семинарии. Чайку попили, закусили и отправились пешкуром в Фатьяновку. Эта заштатная церковь была его ведения, а свящ[енник] был молодой мой ученик, такой археолог, фамилию позабыл. Дорога шла с одной, правой, стороны садами, с другой – лучным полем. Соседнее село Кутуково тем и занимается, что снимает огороды и сажает лук, который развозит по всей губернии. После них (со времени революции) никто не умеет так ходить за луком. И всё это нагорный берег Оки. Подходим. Как увидел я эту церковку, обрытую сбитой канавой, так и обомлел.

XVII в. – деревенский, два сруба, а вошёл внутрь, очутился в так знакомой мне деревенской избе, но только дубовой. Всё тут без пил и рубанка, одним топором работано. Пол колотый, а не распиленный; в стенах сделаны волоковые оконца, задвигающиеся («заволакивание») толстой доской, а ход на колокольню изнутри через творило в потолке, поискал я в волоковушах рукописей – нет. Чего захотел! В них обыкновенно хранились свитки, о которых меня извещали. Опоздал я, может быть, на несколько десятков лет. Иконостас и вся обстановка XVII в. сохранилась, деревянные подсвечники пред местными иконами; пядницы; у клиросов – аналои резные, домашние; а на царских вратах – благовествуемая Мария прядёт!.. А хоругви деревянные – дощечки, на них Христово сошествие во ад и архангел Михаил; всё-то на празелени, не поправлено, незаписанный XVII – XVI в.! На что ни взгляни – святая Русь!..

Я кое-что наметил для музея, чтобы привезли, а кое-что с собой взял. Господи! Какая хорошая церковка! На фоне крутояра берега Оки она стоит как будто всеми забытая. Я все запрещения пустил в ход, чтобы сохранить её, до [19]36 г. была цела. Сами жители дорожат ею. У нас в Рязанской губернии только ещё одна подобная осталась: в с.Козари, недалеко от Рязани. Вспомню и про неё, куда я тоже паломничал. Я был ещё два раза в Фатьяновке.

За Фатьяновкой, всё по излучине Оки, идёт Кутуково, а потом Усторонь, тут много старообрядцев; дальше по берегу – Исады. Место в кубе архиисторическое. Через проломные ворота в старорязанском валу, через которые вломились татары, дорога на Исады – 7 -8 вёрст, ведь это та самая дача летняя, куда под вековые вязы уезжали на дачу из столицу – летом отдохнуть – князья рязанские; это те Исады – дача, где семь князей рязанских были вероломно перебиты своим же родственником. Едешь в Исады по просяным, свекольным да морковным полям и воображаешь себе великокняжеские поездки. А вот уже и вязы одинокие показались. Конечно, не те, 122? г. А те так и мерещатся на месте княжеском. Собственно, нужно было мне имение Кожина, помещика этого села. Село раскинулось на нагорном берегу Оки, а самое имение за селом – на том же крутом обрывистом берегу. Имение образцовое, благоустроенное, со старыми садами, крахмальным заводом. Весь берег укреплён от подмывов посаженным лесом. Впоследствии, когда после революций, след[овательно], изгнания хозяина, водворились там большевики, быстро всё пришло в упадок: сады в небрежении, всё загажено. Но музею посчастливилось (на время) взять его под свою опеку и охрану вследствие того, что оно включало в себя исторические памятники: храм Воскресения XVII в., и дом Прокопия Ляпунова2, и театральный дом Ржевского3.

Ведь это!.. Знаете ли, что это значит: Прокопий Ляпунов! В первый раз я туда ходил пешком из Шатрищ. Храм Воскресения в саду помещика, с которым я был знаком, я со священником осмотрел храм и снаружи и внутри. Он сохранил свою архитектуру. Сам Влад[имир] Ник[олаевич] Кожин был ревнив и строг насчёт хранения старины. Храм в два этажа. Описание храма и найденной в нём старины – у меня в путевой книжке. Внутри битком набиты оба этажа стариной, да какой! В стенах вделаны новгородские кресты! А на чердаке, где я был в 1925 г., — конца нет старине, и я мог оттуда брать, что угодно. Староста мне и привёз целый воз в Древлехранилище. Даже крест напрестольный построенный начала XVII в. сыном Ляпунова Владимиром, а второй крест – внуком его 1686 г. Я все усилия употребил, чтобы ничто не трогалось в храме, до 1929 г. всё было цело. Где теперь Нерукотворный Спас, принадлежавший великому рязанскому архистратигу?!

Но до «белого дома» я добрался только в 1928 г. Нужно было что-нибудь с ним делать. Белый дом, когда едешь на пароходе по Оке мимо Исад, — он виден висящим над пропастью, вот-вот свалится в Оку. Он двухэтажный. Когда я забрался в него, там уже наломали, но всё ещё было интересно его соблюсти. Был ли он когда перестроен или сохранился от самого Прокопия,- сказать трудно, хотя я склоняюсь к мысли, что, возможно, уцелел только остов; как можно судить и по размерам, и глубоких окон; но что он внутри перестраивался, потому что есть фрагменты ампирного стиля в обработке дверей и т.п. Но надобно его было обследовать с просвещённым архитектором, что я и исполнил бы, если бы продолжалась моя охранная деятельность.

Что до дома Ржевского, владетеля Исад в XVII – XIX вв., то его дом служил гаремом для любителей театрального искусства, где у него содержались театральный актрисы. Я позабыл, что что-то трагическое связывает[ся] преданиями с этим домом. Ну, его сохранять не было желания и его отдали в аренду. Я очень потерял многое, что не мог видеться с владельцем Кожиным. Изгнанный из своего гнезда, обобранный, он некоторое время проживал в г.Спасске, и очень нуждался, но сохранял свой характер и убеждения; как окончил он свою жизнь,- мне не известно. Но хороший, умный был хозяин, хотя очень горд.

Отсюда, из Исад, в июле (11-го) [19]16 г. я пробрался через овраги в смежное село Муратово. Священник оказался тоже свой. В деревянном храме половины XVIII в. я нашёл целый клад. На колокольне свален был целый иконостас XVII в. из Оболочинской пустыни что была против Исад верстах в двух за Окой, среди песчаного, омываемого рекою почти острова да, пожалуй, и островка. Пошёл я, постоял на берегу реки, посмотрел на песчаное низину, покрытую кустами, там, где была ничем не знаменитая обитель. Как бы там хорошо покопать в песках. Там находят медные крестики и образки. Ныне всё тихо и пусто, и признаков нет, что когда-то и тут жизнь была! Обитель давно скончалась: о ней мало и исторических данных осталось, но иконостас её и всё имущество [её ] конца XVIII в. перенесен[ы] был[и] в с.Муратово. Неизвестно, стоял ли он там или просто сложен. Это истинный клад. Иконы писаны на толстых полтора вершка досках, отрубленных одна от другой, т.е. обработанных при помощи одного топора, без пилы. Написаны – Новгород, на светлой, немного кремоватой охре. 11 из 15 икон я отобрал, остальные подгнили, погибли, и отвёз в своё Древлехранилище. Да и из Муратово набрал кое-что хорошее. За компанию был я и в Срезнево, где ничего интересного, п[отому] ч[то] церковь перестроена. Но я побывал на родине Измаила Ив[ановича] Срезневского, знаменитого своего земляка, на сбор стипендии которого я составлял воззвание. Не помню, чем-то интересным меня снабдил местный священник Множин, ученик Прох[одцова] из с.Терехова, картёжник знаменитый»4.

Упоминаемая редчайшая деревянная церковь на Старой Рязани – Борисоглебская, находилась вблизи кладбища на южной части городища, исчезла в годы советской власти. Сохранилось её изображение на рисунке Солнцева из библиотеки Оружейной палаты, созданного при раскопках на месте древнего храма в 1832 году, а также на дореволюционном фото. В 1628 – 1629 гг. (по данным Добролюбова) она была отдельной деревянной церковью, а где-то поблизости существовала деревянная же церковь Рождества Богородицы. В окладной книге 1676 года уже указывается, что обе церкви объединены, имеют общий клир, т.е. представляют собой единый приход с одним священником и его помощниками. Позднее Рождественская церковь была разобрана, а её престол перенесён в Борисоглебскую, стал в ней приделом (боковой пристройкой). Вопреки убеждению Яхонтова, что он видел постройку XVII века, то строение было сооружено в XIX веке. Деревянные церкви так долго не стояли. Борисоглебская после 1676 года была заново построена (возобновлена) в 1779 г., отремонтирована (поправлена) в 1832 г. И, наконец, заново выстроена в 1863 году. В ней, действительно хранилась описываемая икона Божьей Матери Борисоглебской-Городищенской. В некоторых случаях датировки Яхонтова оказываются сильно неточными.

Видимо, терялись в памяти Степана Дмитриевича и некоторые важные подробности. Например, церковь в Муратово он называет деревянной, но она была почти новой, кирпичной. Любопытно упоминание хранящегося там иконостаса из Оболочинского монастыря. Получается, его 11 икон оказались в рязанском Кремле? Не они ли хранятся нынче в коллекции областного Художественного музея? Сохранили ли они свои аннотации, указание, что взяты из Муратово, или обезличились среди экспонатов? Сам иконостас, выходит, оставлен в церкви? Эта история тем удивительней, что находящийся ныне в муратовской церкви иконостас, по рассказу местного священника, хранился все годы советской власти сложенным в алтаре. Несмотря на то, что здание церкви использовалось в качестве склада газовых баллонов, иконостас уцелел. Оболочинский ли он? Или этот иконостас был изготовлен для самой новой муратовской Введенской церкви в 1897 – 1899 годах, а Яхонтов почему-то посчитал его облачинским? Загадка требует отдельного исследования. Но прекрасный резной иконостас, киоты, можно увидеть и сегодня в Муратово. Производит неизгладимое впечатление.

Вернёмся к Исадам. После вывоза ценностей из имения в 1918 г. усадебными строениями ведала уездная власть (мы видим это в Постановлении об охране памятников от 28.07.1925), но в где-то между 1918 – 1925 годами бывшее имение было передано под охрану губернского музея, о чём пишет Яхонтов. Видимо, в 1929 — 1930 году охранная деятельность музея была прекращена. Как мы помним, окончательное изъятие всех построек усадьбы у В.Н.Кожина произошло к 1920 году, в 1920-1922 гг. в Белом доме власти размещали летнюю колонию для беспризорников. А Яхонтов «добрался» до Белого дома, как он пишет, в 1928 году. Странно, что сохранять Красный дом у Яхонтова «не было желания». Крепкий, просторный дом был разобран на кирпичный лом в 1927 году. Теперь мы знаем, что ляпуновские напрестольные кресты из исадской церкви Воскресения Христова были вывезены в рязанский музей именно Яхонтовым. Самым поразительным является воспоминание Яхонтова о ляпуновской иконе Спаса Нерукотворного, из которого можно косвенно понять, что икона не была вывезена в 1918 году в Москву, а находилась под охраной Яхонтова в Исадах до 1929 года! Подвела ли Степана Дмитриевича память, или он хотел сказать что-то другое?

1 – «Письма всегда не оставляю без ответов…» (Переписка Петра Петровича Иванова). / Сост. Григорьева Л.В. Морш. ист.-худож. музей, Тамбов, 2014.
       2 – Белый дом в Исадах.
       3 – Красный дом в Исадах.
    4
– Яхонтов С.Д. Воспоминания 1917-1942. Том 2 / Под ред. П.В.Акульгина. М.-Рязань: АИРО-XXI, Рязанский ГМУ им. акад. Павлова, 2017, с.378-380.

Летописец.